Как подскажет сердце - Джоанна Линдсей Страница 31

— Я же не нарочно. Ты мне поможешь?

— Мне придется помочь тебе, поскольку желающих больше нет, — строго сказала она.

— Чем ты так встревожена? — нерешительно. спросил он.

— Тобой! — всплеснула руками Брижит. — И безрассудством, свидетельницей которого я была!

— Но это всего лишь соревнование, cherie.

— Это не похоже на простое соревнование. Это сумасшествие какое-то, — горячо отвечала она. — Вы могли просто поубивать друг друга!

— Мы боролись не насмерть, Брижит, — терпеливо объяснял Роланд. — Это была проверка силы, не больше. Разве французские рыцари не делают то же самое?

— Ну, делают, конечно, — неохотно согласилась девушка, — но не столь яростно. Вы же сражались, словно ставкой в этой схватке была ваша честь.

Роланд усмехнулся:

— В каком-то смысле так оно и было. Мы действительно боремся до последнего. Лютор добивается, чтобы каждый его ученик был лучшим бойцом. Он настоящий мастер войны, и, по правде говоря, мне до сих пор не удавалось так долго продержаться против него.

— Но сегодня ваши силы были равны, — отметила Брижит. — Даже я это поняла. На самом деле ты победил бы отца, если бы не остановился.

— Ты понимаешь, что только что похвалила меня, cherie? — поддел ее Роланд. Он улыбался, глядя, как зарделась Брижит.

— Я… я…

— Не надо, — сказал он с притворной строгостью. — Не стоит портить единственную похвалу, случайно сорвавшуюся с твоих губ, резким ответом. Будем благодарны и за это.

— Ты шутишь со мной, Роланд, и меняешь тему, когда тебе удобно.

— Это был утомительный сюжет, — уклончиво сказал он. — И кроме того, мы уже потратили достаточно времени. Я начинаю думать, что ты решила обескровить меня, задерживая здесь спорами.

— Не такая уж плохая идея, — пошутила Брижит. — Ну пошли. Моя комната рядом.

— Нет, надо сменить одежду, и там, в моем сундуке, найдется, чем перевязать рану. Не поможешь ли ты мне добраться до моей комнаты?

— Ты не можешь идти сам? — в ее глазах застыло удивление.

Роланд кивнул в ответ.

— У меня такое чувство, что я не способен пошевелить ни единым мускулом, — притворно простонал он. — Но если ты хотя бы протянешь мне руку, cherie — Мою руку? — удивилась Брижит. — Что-то я тебя не понимаю.

— Тогда тебе просто следует идти за мной, — сказал он, схватив ее за запястье, и потащил в сторону дома, на сей раз, однако, стараясь не причинить ей боль.

Покои Роланда представляли собой ужасное зрелище. Брижит стояла, оглядывая один за другим открытые сундуки с разбросанной одеждой, неубранную постель и смятую циновку на полу. На мраморной столешнице и единственном стуле с высокой спинкой толстым слоем лежала пыль, а все стены были в копоти.

— Ты что, в самом деле здесь спишь? — брезгливо промолвила Брижит. Он ухмыльнулся:

— Комнатой никто не пользовался уже много лет, а сегодня утром я очень торопился. Но уборка не займет у тебя много времени.

— У меня? — воскликнула Брижит и изумленно посмотрела на него Роланд вздохнул:

— Пожалуйста, Брижит, не начинай все сначала. Не слишком ли долго приходится уговаривать, чтобы ты немного позаботилась обо мне?

Девушка колебалась. Он просил, а не требовал, и этого было достаточно, по крайней мере на сегодня.

Она повернулась к одному из разоренных сундуков, чтобы найти ненужную вещь, подходящую для перевязки. Роланд заулыбался. Наконец-то Брижит оказалась в его комнате без своего верного стража — Вольфа. К тому же у нее было неплохое настроение.

— Какой цвет мне к лицу, cherie?

— Синий наверняка подойдет и, может быть, темно-коричневый. Да, пожалуй, это будет неплохо.

— Значит, ты не откажешься сшить мне парочку рубах? У меня их так мало.

— Ты не подкупишь меня своим невинным взором. Я выполню твою просьбу, но только чтобы доказать, что умею шить. Не подумай, что я собираюсь стать твоей рабыней.

Она выбрала старую коричневую рубаху, завершила перевязку и повернулась, чтобы уходить, но услышала оклик Роланда:

— Не убегай так сразу.

— Почему? — ее голос нервно зазвенел.

— Брижит, пожалуйста, успокойся и не подбирайся к двери. Я не собираюсь тебя насиловать, — вздохнул он. — Неужели ты так сильно меня боишься?

— Да, — призналась она честно, и от этого рыцарь нахмурился.

— Я был так груб с тобой? — Когда она не ответила, он продолжил:

— Ты считаешь меня жестоким человеком, Брижит?

— Ты действительно жесток, — снова честно призналась она, — и слишком вспыльчив. А твои манеры оставляют желать лучшего.

— Но и ты тоже не сахар, — заметил он. Брижит улыбнулась:

— Да, я знаю, у меня много недостатков, и я их признаю. Но мы обсуждали твои, а ты, похоже, вовсе не собираешься замечать их.

Он поднял руку и дотронулся пальцами до ее щеки.

— Но для тебя я готов измениться. Последовала длинная пауза, а потом изумленная девушка спросила:

— Зачем?

— Чтобы почаще видеть твою улыбку.

— У меня так мало поводов улыбаться, Роланд, — откровенно призналась она.

— Будет больше.

Но глаза Брижит потемнели, и она отстранилась:

— Ты опять играешь со мною?

— Да нет, я абсолютно откровенен, — сказал он проникновенно и тут же, обняв ее, поцеловал, сначала нежно, чтобы не напугать, а затем более страстно. Она в самом деле перепугалась и уперлась в него руками. Но Роланд не отпускал, а прижимал ее к себе все сильнее. И когда она коснулась его грудью, он вдруг вспыхнул. Девушка рванулась вниз и оказалась зажатой между его ногами, отчего он только сильнее распалился. Но Брижит продолжала сопротивляться, а Роланд все не выпускал ее из объятий. Его губы коснулись пленительной ямочки на шее.

— О, Брижит, я так хочу тебя, — выдохнул он ей в ухо.

— Роланд, ты же сам сказал, что не будешь меня насиловать. — Она упиралась из последних сил.

— Позволь мне любить тебя, — страстно шептал он. — Позволь, Брижит.

Он поцеловал ее снова, прежде чем она успела что-то ответить, но в конце концов ей удалось освободить рот.

— Роланд, ты делаешь мне больно! — закричала она. Он отстранился немного, чтобы посмотреть на нее, и увидел ранку на алых губах.

— Черт возьми, Брижит, почему ты такая хрупкая? — пробормотал он.

— Можешь поверить, что это не нарочно, — ответила она дрожащим голосом. — Меня вырастили в нежности. У меня чувствительная кожа, и я не привыкла к такому обращению.