Мои красные туфли - Лиана Меррил Страница 31

Когда они вернулись с обедом, Деке все еще упорно работал. Ели молча, каждый в своем углу: Деке, не отходя от компьютера, Эван, уткнувшись в сценарий, а Карли — в уголке дивана, занося кое-какие данные в электронную записную книжку. Прошло еще с полчаса, на протяжении которых Дексу так и не удалось вернуть систему к жизни, после чего было решено перенести запись на другой день.

Вторая встреча с Эваном за неделю. Какая радость!

— Провожу тебя до машины. — Эван поднялся, чтобы пойти следом.

— Не волнуйся, пожалуйста. — Карли пулей вылетела из студии.

Он догнал ее в холле, у самого выхода.

— Перестань создавать трудности!

— А ты перестань вести себя как последний идиот! Карли почти бегом бросилась через всю стоянку к своей машине, страшно злясь на то, что ему ничего не стоит шагать рядом. Эван, словно породистый скакун на ипподроме, длинными ногами отсчитывал метры асфальта. Рядом с ним Карли чувствовала себя маленьким неуклюжим пони, который неторопливо трусил раза в два медленнее.

— Знаю, что меня ты винить не можешь, но и на Декса не злись. Он вовсе не виноват в том, что все рухнуло. Он хороший инженер.

— Только не тогда, когда ты рядом. — Эван остановился перед дверцей машины, преграждая путь. — И система, и Деке весь вечер работали безукоризненно — но лишь до той минуты, как в студии появилась ты.

— Послушай, оправдываться перед тобой я не собираюсь, но все-таки скажу, что мы с Дексом просто друзья, и ничего больше. А кроме того, непонятно, с какой стати тебя это так волнует.

— Меня волнует то, что страдает моя запись. — Эван сложил руки на груди. — Его гораздо легче заменить, чем тебя, а поэтому, если уж придется выбирать, то я запишусь где-нибудь в другом месте.

Такой поворот событий Карли совсем не устраивал. Деке вовсе не был обязан страдать из-за того, что двое других никак не могли поладить между собой.

— Не делай этого, Эван. Осталось всего лишь две записи. Смена звукорежиссера серьезно нарушит твой график. Я готова сделать все, что потребуешь, только не увольняй Декса.

Карли следила за очевидными сомнениями Эвана. Он пытался принять решение. Губы сжались в тонкую линию, а это не оставляло особой надежды. Мимо проехала машина, и ночной воздух наполнился громкой нахальной музыкой. Один из пассажиров прокричал через открытое окно что-то неприличное. Хорошо знакомая с правилами этикета большого города, Карли давно научилась пропускать мимо ушей все, что следовало за ключевыми словами «Эй, малышка!». Так что она даже не обратила внимания на мимолетную реплику.

— Подонки вонючие, — зло выругался Эван, испепелив взглядом удаляющуюся машину.

Удивленная яростной реакцией, Карли растерялась. Она не знала, должна ли чувствовать себя польщенной и защищенной или оскорбленной и испуганной.

— Хорошо, Карли. — Эван наконец повернулся к ней. — Но договоримся так: если во время следующей записи ситуация не изменится, то твой милый вылетит отсюда.

— Он вовсе не мой милый.

— Странно, но он утверждает обратное.

Карли устало забралась в машину; она уже просто не могла ни о чем думать. На сегодня запас толерантности оказался исчерпанным. Ни разум, ни душа больше Эвана не воспринимали.

Свернув с главного шоссе на более живописную дорогу, девушка поехала по бульвару Сансет на запад. По мере того как грязь Голливуда сменялась блеском Западного Голливуда, улицы и люди становились чище и красивее, причем изменение затрагивало и проституток, и торговцев наркотиками. В самом начале Сансет-Стрип она свернула в Лорел-Каньон и поехала вверх, на Голливудские холмы, мимо огромных особняков и маленьких домиков, впрочем, тоже совсем не дешевых. Они выстроились в два ряда по обе стороны узкой извилистой дороги. Преодолев перевал в Мал-холланде, Карли повела машину вниз, по направлению к бульвару Вентура и к Долине, то есть к своему любимому дому.

Если считать Голливуд кинематографической столицей мира, то долина Сан-Фернандо, центр порно-индустрии, окажется ее похотливым, грязным близнецом. В отличие от знаменитых студий, например, «Уолт Дисней» и «Юниверсал», которые стремятся обозначить собственное присутствие на каждой доступной вертикальной поверхности, поставщики непристойностей предпочитают сохранять анонимность и заниматься своим делом за неприметными шлакобетонными стенами. Тот факт, что мастера порнографии столь мирно и спокойно уживаются среди представителей среднего класса, населяющего Долину, говорит не столько о широте взглядов ее жителей, сколько об их полном равнодушии: каждый может заниматься чем угодно — до тех пор, пока не нарушает общественного спокойствия.

Карли оставалась неотделимой частью Долины, и по рождению, и по воспитанию. Ее вестсайдские друзья считали, что реальный мир заканчивается в нескольких кварталах к северу от бульвара Вентура — сельского кузена бульвара Сансет, который тянется параллельно гордому родственнику, только по другую сторону хребта Санта-Моника. Если в умах у них существовали какие-то географические карты, то за этой границей зловещими черными буквами было начертано: «Опасно: страна чудовищ». Карли шутливо отмахивалась от глупых шуток и ехидных подколок, подобно человеку, который пережил кораблекрушение и знает истину в последней инстанции. Ничто не пугало ее в бесконечно тянущихся милях, заполненных жилыми домами, увеселительными заведениями, огромными магазинами и даже психиатрическими лечебницами. Весь этот мир принадлежал ей, а сама она оставалась его частью.