Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер Страница 31

— Как насчет кофе и медиалунас [39]? — спросил он.

То, что он взял на себя труд спросить мое мнение, почему-то смутило меня. С чего это он просто не ударил меня по голове дубиной и не потащил, куда ему заблагорассудится? Зачем притворяться, что мы цивилизованные люди?

— Все пойдут, — сказал он, указывая на кучку из двух десятков мальчишек и девчонок.

Я решила удостовериться, нет ли среди них Разгневанной Мисс. Ее не было, к моей глубокой радости. Значит, он свободен! Но ненадолго, пришло мне в голову. Надо сказать, я чувствовала себя в тот момент превосходно: с моей одеждой было все в порядке, с внешностью, кажется, тоже — во всяком случае, я чувствовала себя привлекательной. Значит, так оно и было.

Позавтракать можно было на другой стороне улицы, на автозаправочной станции. Тут считается необыкновенно модным встретить утро в «Уай-пи-эф» (местный аналог «Эссо»). По телевизору все еще шел футбол. Неужели в такое время еще показывают какие-нибудь передачи? Марсело, как и остальные, краем глаза пялился в экран. Счет ноль — ноль пока что держался. Пристально следя за мячом, он начал другую игру. С моими ногами. Как правило, я ненавижу поглаживать под столом чужие ноги, ибо в конце концов понимаешь, что флиртуешь не с тем красавчиком, которого выбрала, а с парнем, сидящим рядом с ним. Однако в тот момент я абсолютно не возражала. Даже если придется потом выбросить эти колготки в сеточку (по причине образовавшейся дыры). Когда в матче возник напряженный момент (полагаю, это был какой-то пенальти или что-то подобное), Марсело начал ласкать мои бедра. Он безошибочно нашел место, где его прикосновение обеспечит мое наименьшее сопротивление.

Хотя я и решила, что все случится сегодня ночью, мне не хотелось раскрывать своих намерений слишком скоро. По крайней мере, не в присутствии других. Я боялась, стоит мне дать знак, что я отдаю предпочтение Марсело, — и в будущем танцы с другими мужчинами окажутся для меня под угрозой. Торопиться с таким решением мне не хотелось, поэтому я слегка отстранилась. Однако мое поведение не охладило пыл Марсело. Наоборот — он завелся: придвинулся еще ближе и теперь уже практически восседал не на скамейке, а у меня на коленях. «Ну ладно, твоя взяла», — подумала я, не переставая болтать с Валерией, сидящей напротив.

Когда пришло время уходить, я предложила Валерии подвезти ее. Не хотелось, чтобы остальные увидели, как мы с Марсело садимся в такси вдвоем. Избавившись от подруги, обеспечившей нам алиби, мы поехали в такси к моему дому. Марсело декламировал «Naranja en Flor» [40], играя с моими волосами и поглаживая шею. По моему телу пробежала столь же приятная дрожь, как когда моют голову в парикмахерской. Но несмотря ни на что, в голове вертелись разные мысли. Что подумает Сальваторе, ночной портье? Этот вопрос не давал мне покоя, и я пыталась найти способ незаметно провести Марсело к себе, не столкнувшись при этом с нежелательным свидетелем. Но не слишком-то хорошо получается думать, когда находишься во власти ласковых и умелых рук. Так и не выстроив плана, я окончательно сдалась на милость наступающего.

«Придется действовать по обстоятельствам», — лениво подумала я.

Такси остановилось перед моим домом. Мы выбрались из машины, но вместо того чтобы расплатиться с шофером и отпустить машину, Марсело обнял меня со словами: «Buenos noches, linda!» [41]

Я не сразу осознала, что это значит. Может, у меня вдруг ни с того ни с сего возникли проблемы со слухом? Не может быть! Неужели он действительно желает мне спокойной ночи?!

— Мне бы так хотелось заняться с тобой сегодня любовью, — вздохнул он.

Пока что я не слишком понимаю, в чем заключается проблема. (Да, похоже, он на самом деле желает мне спокойной ночи.)

— Но это невозможно, mi amor, — сказал он с нежностью и печалью. Как мне кажется, лучше было бы обойтись без нежных ноток.

— А могу ли я поинтересоваться почему? — Признаю, не слишком-то подходящий вопрос для настоящей леди. Но все же это лучше, чем разреветься у него на глазах, — а я была к этому близка.

— Есть еще кое-кто, — сказал он, с внезапно возникшим интересом изучая землю у себя под ногами.

— Та самая девушка, да? — спросила я. Имя Разгневанной Мисс пока что оставалось для меня неизвестным.

— Да, та девушка, — пробормотал он.

— Твоя подружка?

— Нет, нет, нет! Elle Estas loca! [42]С ума сошла! Ни за что! Но…

— И где же она?

— Она дома… ждет меня. Пора идти, извини.

— Не волнуйся… Я все понимаю, — заверила я его, хотя абсолютно ничего не понимала.

— Я позвоню тебе despues, — сказал он, торопливо ретировавшись обратно в такси.

«Despues» означает «после», что я тоже не совсем поняла. После чего?

Пять минут спустя я стояла под ледяным проливным дождем, пытаясь восстановить душевное равновесие. И вдруг мне внезапно пришло в голову, что слишком долго я не могла уяснить одну простую истину: я уже достаточно водила за нос молодых ребят. Наконец-то один из них решил поддразнить меня, и теперь я понимаю, каково это. Пусть сегодняшний случай станет для меня уроком: никогда-никогда больше не поступать так с парнями.

В конце концов я побрела домой, промокнув до нитки. Ну что ж, придется как-то попытаться согреться, только без помощи Марсело.

27 мая 1999 года

Прошлым вечером я отправилась в «Рефази». Сказать так в моем случае все равно что сказать: «Я пошла в собор послушать мессу», — такое высокое общество любителей танго собирается в «Рефази» в начале каждой недели. Встречи эти предполагают, однако, не только танго. Здесь нюхают кокаин — украдкой, удалившись для этого в туалет, не слишком, кажется, чистый.

Протанцевав три часа без передышки, я сделала небольшой перерыв. И тут вдруг заметила женщину, одиноко сидевшую за столиком в самом дальнем углу. Сначала я увидела ее голову — почти голый череп в сияющем ореоле, светлое пятно в темном и прокуренном помещении. Видимо, она недавно побрилась и затем обесцветила перекисью жиденькую волосяную поросль. На вид ей было около семидесяти: лицо сплошь в морщинках, вокруг глаз черные круги. Красная помада на губах придавала ее лицу зловещее выражение.

Я заметила на ее столике небольшую табличку с надписью «Таро». Но, казалось, никого тут не интересует далекое будущее. Людей обычно намного больше волнуют ближайшие события. Например: «Кто же сегодня пригласит меня на танец?» — если это женщина, или: «Улыбнется ли мне сегодня удача?» — если мужчина. Но я продолжала смотреть на старуху. И чем дольше, тем большую жалость она во мне вызывала. Наконец это чувство стало невыносимым. Я подошла и попросила ее погадать мне (и не важно, что я пропущу танец, который, быть может, изменит всю мою жизнь).