Опаленные крылья - Элизабет Эштон Страница 31

Джулия оттолкнула свой бокал. Она уже и так много выпила. Сейчас у нее стало появляться ощущение, что она запуталась в сети каких-то интриг.

— О чем вы должны договориться? — потребовала она объяснений.

— Как и следовало ожидать, Жиль хочет обеспечить твое будущее, а брак со мной — наипростейший способ.

Джулия вспомнила: дед говорил о своем намерении обеспечить ее, но она думала, что он просто оставит ей сколько-то денег, которые она конечно же откажется принять. Девушка не предполагала, что Жиль замышляет выдать ее замуж за своего внучатого племянника. Эта идея казалась просто нелепой! Но дед был старомоден и считал, что родители вправе устраивать брачные союзы детей без учета их мнений и не считаясь с их чувствами. Возможно, даже бунт ее матери не изменил его. Но внучке он не может навязывать свою волю — у нее есть собственный отец. Впрочем, сейчас она имела дело с Ги. Глубоко вздохнув, Джулия спокойно сказала:

— Ты меня действительно удивил. Я даже не представляла…

— Я тоже удивлен, что это не приходило тебе в голову, — перебил он. — Это же такое очевидное решение всех имущественных вопросов! — Как истинный француз, материальные проблемы он поставил на первое место. — Подумай, Джулия, ты и я — последние представители нашего рода. Дениза не в счет — она рано или поздно сваляет дурака. Мы с тобой должны взять на себя ответственность за сохранение имени. Мас, естественно, перейдет ко мне, как к единственному наследнику по мужской линии, а я награжу им тебя. Деньги, которых довольно много, разделим между нами троими. И если мы с тобой объединимся, у нас будет приличная сумма. — Его глаза вновь вспыхнули, но не от желания, а от алчности. — Ведь это и для тебя имеет большой смысл?

— Нет, мне ничего не нужно от дедушки, — решительно возразила Джулия. — Я совсем не хочу брать то, что принадлежит вам по праву.

— Не будь дурой, Джулия, ты совсем по-другому будешь думать об этом, когда придет время. Ты ведь любишь ранчо, не так ли? Ради тебя я не стану его продавать.

— Ты на самом деле так поступишь? — серьезно спросила она, понимая, что, возможно, это единственный способ сохранить усадьбу.

— При условии, что его содержание не окажется слишком дорогим.

«А таким оно и станет, естественно, в его неумелых руках», — подумала девушка, с трудом сдерживая раздражение. Ей хотелось доходчиво объяснить Ги, что он не добьется ее, пока не добудет первоцвет из адского пламени. Почему такая метафора пришла ей в голову, она и сама не знала. Должно быть, в этом безлюдном месте витало что-то дьявольское. Но Джулия не стала ему этого говорить — было опасно враждовать с ним, пока он в целости и сохранности не доставит ее домой.

— Спасибо за откровенность, — пренебрежительно сказала она. — Ты специально выбрал место и время? Я не уверена, что это подходящая обстановка для обсуждения твоего… э-э-э… предложения.

— Времени мало, Джулия, — напомнил он ей. — Мы скоро уезжаем в Бретань, и я хочу быть уверенным в твоем решении, прежде чем покину Мас.

— Итак, ты и твоя сестра устроили этот заговор, чтобы заманить меня в ловушку? — вскричала она, потеряв самообладание.

— И кто из нас теперь разыгрывает мелодраму? — усмехнулся Ги. — Ты хотела увидеть Ле-Бо, я обещал отвезти тебя на машине, она сломалась. Voilà! Это просто несчастье, но не западня.

— Что бы это ни было, я больше не хочу говорить с тобой сегодня, — утомленно сказала Джулия. — Так что будь любезен, дай мне ключ от моей комнаты, я пойду спать.

— Одна?

Ги сидел развалясь на стуле. Коньяк придал ему храбрости, и он лениво разглядывал девушку глазами эстета с самоуверенной улыбкой на пухлых губах. Весь его вид вызывал у Джулии отвращение.

— Конечно, — сдержанно ответила она. — По-моему, я ясно выразилась.

— Но тебе нет необходимости стесняться, ты же моя будущая невеста, — продолжал настаивать Ги. — В твоей Англии, совсем не строгой в вопросах морали, такое ведь часто происходит, не так ли?

— Я не говорила, что выйду за тебя замуж, — напомнила она ему.

— Но ты выйдешь, Джулия, выйдешь, — заверил ее Кордэ. — Ты не сможешь выдержать злобных сплетен. Люди еще помнят твою мать и станут говорить, что у тебя такая же дурная кровь. Ее многие осуждали за побег с возлюбленным. Так что ты будешь даже рада принять мое имя и мою защиту.

— Чепуха! — разгневанно воскликнула она. — Ты рассуждаешь, как в никудышных романах. Кроме того, я совсем тебя не люблю, Ги…

— Ты думаешь, что любишь кого-то другого, — прервал он ее. — И должна поскорее избавиться от этих мыслей. — Он хитро прищурился, а на лице застыла маска злобы. — И наше ночное приключение располагает к этому. Ты что, считаешь, что мы с сестрой позволим Арману завладеть дядиным поместьем? Ты уже погубила себя, chérie, зашла слишком далеко, обожглась. Может, тебя это удивит, но gitans [41]очень требовательны к своим женщинам. Они настаивают на том, чтобы их невесты были девственницами.

— Ты ничтожная маленькая шавка! — крикнула Джулия, ее щеки запылали. — Ты хочешь сказать, что осмелишься намекнуть Арману, что мы… что ты…

— Нет нужды даже намекать ему, chérie, — проказливо, улыбнулся Ги. — Он прекрасно знает, как следует поступать в таких обстоятельствах настоящему мужчине.

Внезапная догадка заставила Джулию вспыхнуть от возмущения. Дениза подбила ее на это путешествие и вполне могла, подгоняемая своей безумной ревностью, договориться с братом, чтобы тот поставил Джулию в безвыходную ситуацию, в надежде опозорить ее в глазах Армана. Мотивом же Ги было опасение потерять часть своего наследства. Да, этой парочке палец в рот не клади.

— Реакция Армана Боссэ меня не интересует, — холодно заявила Джулия.

— Неужели? — Ги недоверчиво ухмыльнулся, встал и, вытащив из кармана ключ с прикрепленной к нему биркой, покачал им перед носом Джулии. — Ну что, готова в постель?

Джулия схватила ключ, но Ги не выпустил его из рук.

— Ты же не будешь такой злой и не заставишь меня провести ночь в машине? — вкрадчиво спросил он. — Поскольку у тебя уже нет надежды на Армана, почему ты не хочешь позволить мне утешить тебя? Ты просто представь себе, что я — это он.

Джулия схватила свой наполненный до краев бокал с коньяком, выплеснула его содержимое прямо в ухмылявшееся лицо Ги и выбежала через открытую входную дверь в ночь.