Ночной гость - Синда Ричардс Страница 31

– Никаких больниц! Никуда я не поеду!

– Доктор! – сказал Диллон, появляясь в дверях. – Мы все равно никуда ее не сможем отправить, пока ветер не уляжется. Я побуду с ней. Скажите, что я должен делать?

– Но ты же не врач и не сиделка, Камерон!

– Нет, конечно, зато я хорошо ее знаю и поэтому говорю вам, что лучше ее не злить. Я о ней позабочусь.

Доктор поочередно посмотрел на них.

– Тея, вы больны, и серьезно.

Тея вымученно улыбнулась.

– У меня уже один раз была пневмония.

Доктор лишь вздохнул и потер переносицу.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Я поговорю с Диллоном, а вы пока полежите.

Тея закрыла глаза и постаралась отогнать от себя тревогу. Ничего, главное, Диллон рядом! Он позаботится о ней и о малышке. Когда Тея снова открыла глаза, Диллон сидел возле кровати в кресле-качалке. Колыбельки с дочерью рядом не было.

– Где Кэтлин?

– Я уложил ее спать. Она поужинала морковью с горошком и фаршем. На вкус, скажу я тебе, ужасно противно. И как только такое можно есть! Но она все умяла, и еще моих полкартофелины, после чего устроила на кухне форменный разгром, разбросав все кастрюли. А еще я ее искупал. До чего же она, оказывается, любит плескаться! Потом мы с ней постояли в дверях и помахали тебе на ночь ручкой. Я пообещал Дрёме шоколадку, если он принесет ей сладкий сон. Вот, пожалуй, и все.

Сказав все это, Диллон расплылся в улыбке.

– А что доктор такого сказал тебе, что не предназначалось для моих ушей?

– Что ты обязательно должна вовремя принимать лекарства, пить как можно больше жидкости, и что я должен немедленно сообщить ему, если у тебя вдруг подскочит температура. Я ответил, что мне нелегко будет справляться с тобой.

Тея лишь слабо усмехнулась в ответ.

– Спасибо тебе, Диллон, – прошептала она, протягивая ему руки.

– Теперь мы в расчете. Я ведь тебе тоже кое-чем обязан. Ты уложила меня в постель, когда у меня не было сил идти. Разве не так? А сейчас постарайся уснуть, хорошо?

– Диллон!

– Молчи. Тебе нужно больше спать.

– Мне… понравилось стихотворение.

Диллон улыбнулся:

– Неизвестный автор начала шестнадцатого века. Из моих самых любимых.

– Когда читаешь, то видишь не холодные слова, а… человека, который его написал.

Диллон улыбнулся ее воображению, и Тея закрыла глаза, моментально погрузившись в сон, который, как ей показалось, продлился вечность. Диллон несколько раз давал ей лекарства, а когда ее охватывал приступ кашля, поддерживал в сидячем положении.

Когда же она наконец проснулась, то увидела залитую солнечным светом комнату, хотя и не знала, какой сегодня день. А еще ее терзал голод. Из кухни доносились чьи-то голоса, слышался и лепет Кэтлин. Тея попробовала глубоко вдохнуть. Дышать было трудновато, но уже не больно. Она попыталась сесть на кровати и свесить ноги, и в это мгновение в комнату вошел Диллон.

– Тея, что ты делаешь?! – грозно поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, собрался воспрепятствовать любым ее действиям.

– Я себя чувствую просто отвратно!

– Тогда лежи и не смей вставать!

– Я не это имею в виду, Диллон. Мне надо срочно принять ванну, и я умираю с голода! И еще я должна срочно увидеть Кэтлин. Кстати, кто это там? – неожиданно спросила она, услышав, как из кухни доносится чей-то смех.

– Флора и моя мать.

– Твоя мать? – испуганно переспросила Тея.

– Да. Она приехала утренним паромом.

– Но зачем? Ты ведь сам говорил, что она не…

– Это я ее попросил. Мне надо на буровую, а тебе требуется отдых.

– Но как я могу отдыхать, если здесь твоя мать!

– Ты плохо ее знаешь! Будешь лежать столько, сколько нужно, – произнес Диллон тоном, не допускающим возражений. – Сейчас я ее приведу. Хочу, чтобы вы познакомились.

– И думать не смей! – крикнула Тея. Она даже подумала о том, а не улизнуть ли ей из спальни, как только он уйдет, но Диллон остался на месте.

– Мам! – позвал он, не выходя из спальни. – Ты можешь зайти на минутку?

– Я тебя придушу! – сердито прошептала Тея.

– Что ж, приятно будет узнать тебя с новой стороны, – ухмыльнулся Диллон. – Ты даже похорошела…

– Похорошела… как смертный грех. Да мне стыдно показаться людям на глаза, а ты зовешь мать!

– Да она уже не спит! – воскликнула миссис Камерон, появляясь в дверях.

Мать Диллона была настоящая няня. На ней была твидовая юбка, белоснежная блузка и туфли на низком каблуке. И еще – белый фартук, а сама она – спокойная, подтянутая и уверенная в себе. От такой женщины было бы в высшей мере глупо прятаться.

– Мам, это Тея. Тея, это моя мать, Мэгги Камерон, – представил их Диллон.

Сказал и, к величайшему ее ужасу, вышел из комнаты.

– Ну, моя милая, – произнесла миссис Камерон, – пора нам с тобой познакомиться!

Тея лишь кивнула в ответ. Язык у нее словно отнялся. Господи, перед ней мать Диллона, а он, поганец, взял и смылся, бросив ее одну!

– Очень приятно, – нашлась она наконец. – Вы уже видели Кэтлин?

– Видела, – ответила миссис Камерон. – Не ребенок, а чудо!

Тея снова кивнула и глубоко вздохнула. Молчание затянулось.

– У меня такое чувство, что Диллон часто поступает с вами таким вот образом, – начала Тея.

– В каком смысле?

– Находит какое-нибудь немощное создание, чтобы вы за ним ухаживали.

– Да, когда маленький был, вечно приносил в дом всяких зверей. Но как вырос, перестал. Я уже и всякую надежду оставила, что в один прекрасный день он вернется домой не один. Но теперь надежды мои сбылись, нашел он тебя. И Кэтлин так на него похожа. Особенно когда склонит головку набок, словно пытается понять, что от нее хотят. И улыбка тоже его. А волосики! Ну просто чудо – кудряшки твои, цвет его!

– Угу, – выдавила Тея. Ей почему-то захотелось разреветься.

– Не сердись на Диллона, Тея, что он вызвал меня сюда, – взялась утешать ее миссис Камерон. – Ему хотелось как лучше. Да и выбора у него не было, тем более что в больницу он тебя отправлять наотрез отказался. Своевольный он у нас, не буду спорить, но в том-то и весь наш Диллон – никогда никого не оставит в беде.

– Как, например, меня и Кэтлин.

– Я не об этом, Тея. Сейчас для меня самое главное, что ты идешь на поправку, а то сердце разрывалось видеть, как он переживает. А теперь признавайся, – тут миссис Камерон лукаво улыбнулась, – проголодалась? Чего бы тебе хотелось?