Человек огня - Маргарет Роум Страница 31

Сердце Тины переполняла гордость за него.

— Это просто великолепно! — От радостного возбуждения девушка чуть не пустилась в пляс. — Рассказ доктора о ваших чудесах скоро разнесется по всем джунглям, и, куда бы вы ни отправились в будущем, все туземцы будут вам рады! — Тина положила ладошку на его смуглую руку и, вдруг посерьезнев, добавила: — Я так счастлива, что, помогая мне достигнуть цели, вы тем самым сделали шаг к достижению своей собственной. Со временем каждое племя на Амазонке убедится, что имя Карамуру означает правду, искренность и помощь всем, кто в ней нуждается.

Рамон изумленно уставился Тине в лицо, когда девушка, вздрогнув, замолчала. Неужели она окончательно выдала себя? Неужели эмоциональный подъем, охвативший ее в тот миг, настолько ослабил привычную осторожность, что Тина открыла Рамону свою любовь? Девушка попыталась отвернуться, но не смогла. Их все еще окружали смеющиеся, оживленно болтающие аборигены, но сейчас эти двое как будто остались одни во всем мире, стоя друг против друга посреди шумной толпы. Сердце Тины бухало, как кузнечный молот, пока она ждала, чтобы сеньор нарушил молчание. На нее нахлынули дурные предчувствия, а щеки до боли обдало жаром, когда на лице Рамона медленно расцвела довольная, даже ликующая улыбка. Он узнал ее тайну! Улыбка светилась теперь и в голубых глазах. Очень бережно Рамон взял ее за руку и спросил:

— А как насчет вас, дитя солнца? Что значит Карамуру для вас?

От его прикосновения разлился огонь по всему телу, но Тина сумела сохранить видимое спокойствие. Она не может позволить себе расслабиться, ведь это значило бы стать для него, а возможно, и для доньи Инес посмешищем! Все ее подозрения вдруг всколыхнулись, так что голос зазвучал беспокойно и неуверенно:

— А что я могу думать о вас, сеньор? Разве мое мнение что-нибудь значит?

Внезапная холодность Тины согнала улыбку с его губ и вернула настороженность взгляду голубых глаз, однако, в отличие от девушки, Рамон говорил спокойно, разве что чуть жестковато:

— Да, я хотел бы знать, изменили вы свое мнение обо мне или нет. Если помните, — медленно продолжал Рамон, — еще когда мы были в Манаусе, вы заявили, что эта поездка станет для меня испытанием. Надеюсь, вы не поставите мне в вину желание узнать, оправдан я или осужден?

— Я могу одобрить в вас многое, — сухо ответила Тина. — Несомненно, вы искренни в своем желании помогать людям, и я не могу отрицать ваши опыт и сноровку в работе. Единственный мой упрек, — с горечью выдохнула девушка, — касается вашей памяти!

— Моей памяти? — бесцветным тоном переспросил он.

— Да, — продолжала Тина, твердо намереваясь раз и навсегда избавить его от сомнений насчет своих невольно прорвавшихся чувств. — Подобно многим своим соотечественникам, вы большой любитель женщин. Я могла бы не придавать значения легкому флирту, не будь тут замешан еще один человек, но, по-моему, предательство и измена, пусть даже маленькая, — бесчестны!

Тина пыталась уверить себя, будто ее напоминание о донье Инес только справедливо. Рамон заслужил, чтобы ему причинили душевную боль, как недавно сам поступил с нею. Чтобы остаток их совместного путешествия получился более-менее терпимым, ей следует сохранять дистанцию и оградить себя от любых знаков внимания. Тине было куда проще бороться с собственными чувствами к холодному чужаку, сопровождавшему ее большую часть этого путешествия, чем к неотразимому мужчине, чья заботливость терзает ее в последние несколько дней.

Очевидно, Рамон не понял намека на донью Инес, однако для самой Тины смысл ее слов был предельно ясен.

— Можете не говорить больше ни слова, сеньорита Доннелли. — Голубые глаза сердито сверкнули, в голосе звучал холодный гнев. — Вы дважды обвинили меня в том, что я ветреный донжуан, однако я отрицаю это обвинение как по отношению к себе, так и к своим соотечественникам. Если вы думаете, что мои попытки завязать с вами дружбу хоть в малейшей степени предпринимались с расчетом поколебать симпатии к Брэнстону, то я должен извиниться. Но, — сеньор предостерегающе поднял руку, видя, что Тина хочет его перебить, — позволю себе заметить в целях самозащиты: я и не предполагал, что вы так сильно к нему привязаны.

Тина ошарашенно воззрилась на Рамона, помедлила, но решила не возражать. Если сеньор подумал, что она привязана к Тео, — тем лучше, теперь он не станет проявлять к ней столь мучительное внимание.

Вздернув подбородок и бесстрашно глядя в горящие гневом глаза, девушка насколько возможно твердым, спокойным и решительным током подвела итог:

— Прекрасно! Итак, теперь, когда вы все поняли, ничто не мешает нам продолжать путешествие!