Ты - мое солнце - Тереза Саутвик Страница 31

Мэдисон сделала глубокий вдох.

– У меня будет ребенок, – сказала она затаив дыхание и собралась с духом, чтобы выдержать ушат холодной воды.

В трубке воцарилась тишина.

– Я буду бабушкой?

– Да, – твердо сказала Мэдисон. – Я очень счастлива, – добавила она, чтобы избежать вопросов, и подумала, что татуировка понравилась бы ее матери больше.

– Поздравляю, дорогая. Могу узнать, кто отец? – Вместо ожидаемой холодности, в ее голосе звучало только любопытство.

Мэдисон села в кресло напротив столика с телефоном.

– Люк Марчетти.

– Из семейства владельцев итальянских ресторанов Марчетти?

– Один из них. Ты о нем слышала?

– Только о репутации семьи.

– Хорошее или плохое? – Мэдисон должна была знать.

– Очень хорошее. Но я, кажется, не получала приглашения на свадьбу.

– Потому что я не планирую выходить замуж.

– Он сделал тебе предложение? – Да.

– Понимаю.

Мэдисон не была уверена в этом, и остатки ее храбрости улетучились.

– Послушай, мама, я звоню не из дома. Может быть, я перезвоню тебе через денек-другой и мы поговорим с тобой об этом подробнее?

– Буду ждать, дорогая. Ты разрешишь мне поделиться этой новостью с твоим отцом?

– Ты считаешь, это нужно?

– Если ты не возражаешь. Но разве он не заслуживает того, чтобы узнать об этом? а разве я не заслужила детства? – хотела парировать она. Но это прозвучало бы по-детски, а она уже взрослая женщина и скоро станет матерью. Пора вести себя соответствующим образом.

– Конечно, заслуживает.

– Хорошо.

Мэдисон почувствовала облегчение. Новость была оглашена, а мир не перевернулся. Неожиданно она выпалила:

– Я люблю тебя, мама.

– И я люблю тебя, дорогая. До свидания. Мэдисон ошеломленно смотрела на телефон. Она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала эти слова от своей матери. Она не знала, как ей быть. Неужели это произошло? Она продолжала смотреть на телефонную трубку, зажатую в руке, пока Люк не взял ее и не положил на рычаг.

– И как она отнеслась к новости? – спросил он.

– Хорошо.

– Значит, она не разочарована, что отцом являюсь я? Мэдисон покачала головой.

– На Восточном побережье у тебя незапятнанная репутация. Мама слышала хорошие отзывы о ресторанах Марчетти. – Она встретилась с ним взглядом. – И не говори мне, что ты не имеешь к ним отношения.

– Такая мысль никогда не приходила мне в голову. Но ты выглядишь потрясенной. Она недовольна тем, что ты не собираешься выходить замуж?

– В течение многих лет мы общались преимущественно по телефону, так что я безошибочно могу различить малейший нюанс в ее тоне. И мне кажется, что она не была недовольна.

– Так в чем же дело?

Она посмотрела на него и беспомощно пожала плечами.

– Ни в чем.

– Значит, можно сказать, что все прошло хорошо? Она кивнула.

– Да.

– Тогда почему ты выглядишь так, словно только что пережила землетрясение?

Она и сама не знала. Ее самые ранние воспоминания – полное безразличие родителей, когда она сдавала экзамены. Она знала, как больно быть нелюбимой. Сердечность матери действительно потрясла ее. Она была смущена, но почувствовала облегчение и радость. И действительно ждала предстоящего разговора с матерью, чтобы проверить, не было ли это случайным отклонением от обычного поведения. Но даже этот опыт был хорош сам по себе. Если бы не Люк, она никогда бы не позвонила.

Мэдисон подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он обхватил ее за талию, но она быстро отстранилась, потому что не доверяла самой себе.

– Спасибо, что заставил меня позвонить, – сказала она. – Ты очень часто бываешь невыносим, но иногда – очень мудр.

Ее сердце упало, когда он усмехнулся.

– Пожалуйста. У меня есть еще одна блестящая идея.

– Очень скромно с твоей стороны.

– Позволь пригласить тебя на праздничный ужин.

Мэдисон почувствовала себя так, словно тяжелый груз упал с ее плеч. Праздник – это великолепно.

– Я согласна.

Несколько часов спустя они стояли на веранде дома, глядя на звезды. Люк смотрел на Мэдди и думал, что ни у кого нет столь же прекрасного, сексуального и гибкого тела, как у нее. Он отметил, что ее прежде совершенно плоский живот теперь слегка округлился. С каждым днем она становилась все прекраснее, и у него появилось ощущение, что на девятом месяце беременности она сведет его с ума. Он восхищался ее силой духа и смелостью. Она собиралась сама заботиться о себе и ребенке, не прибегая к посторонней помощи. Почему она не верит, что он искренне хочет помочь ей.

Она вздрогнула и потерла руки.

– Тебе холодно? – спросил он.

– Я не думала, что ночью в горах так прохладно. Он снял ветровку с деревянной вешалки и накинул ей на плечи. Запахивая куртку на ее груди, Люк задержал на ней свои руки. Он взглянул ей в глаза и с огромным трудом взял себя в руки, удержавшись от поцелуя.

– Ресторан великолепный, – сказала она с придыханием и хрипотцой в голосе. – Кто бы мог подумать, что здесь, в горах, прячется такое очаровательное местечко!

Он с усилием засунул руки в карманы.

– Элегантная простота – девиз моей семьи.

Он снова говорил «моя семья». После встречи с родными он уже не чувствовал себя так, словно за каждым кустом его подкарауливает полиция, готовая арестовать его за мошенничество. И Мэдди с самого начала поддерживала его. Он благодарен ей за то, что в это бурное время она была его якорем. Он мог положиться на нее и хотел отплатить ей тем же.

Он наслаждался, наблюдая за ней при зажженных свечах в небольшом ресторанчике. В его памяти навсегда сохранится воспоминание о ее милых, сексуальных завитках, обрамлявших лицо и отливавших золотом, когда на них падал свет. Доживи он хоть до ста лет, он никогда не забудет эту очаровательную и соблазнительную картинку и то, как сильно он хотел в эти минуты Мэдди. И сейчас хочет, подумал он.

Никогда в жизни он не хотел женщину столь сильно. Он думал о ней постоянно. Почему? Что в ней такого, что захватило его и не отпускало ни на минуту?

– Это было самое лучшее песто, которое я когда-либо пробовала, – продолжала она. – Я не хотела сказать, что в ресторанах Марчетти делают плохое песто, – быстро прибавила она.

– Это не наша специальность, – усмехнулся он.

У них с Мэдди была своя специальность – загораться без предупреждения. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он попробовал вкус ее губ, почувствовал мягкость прикосновения ее груди, нежно прижимал ее хрупкое тело. Она представляла собой воплощенную женственность, контрастирующие с угловатостью и грубостью его собственного тела.