Новая весна - Бьюла Астор Страница 31

— Я слышал, как ты ворочаешься в постели, — бесстрастно сказал Реджи. — Нам нужно поговорить. — Он выглядел усталым и измученным, и она поняла, что не сможет отказать ему.

— Да, — с дрожью в голосе согласилась Деби и отважно попыталась пошутить, взглянув на чашки: — Что это, Реджи? Мирные предложения?

— Ну уж, во всяком случае, не наркотики и не волшебный напиток, возбуждающий любовь, — хмуро отозвался он.

Реджи подошел кровати, поколебавшись, поставил поднос на столик и оглянулся в поисках стула. Деби заметила, что он растирает больную ногу, которая, видимо все еще беспокоила его. В конце концов он махнул рукой и присел на краешек ее кровати.

— Я так и не спросила, что тебе сказали врачи, — тихо произнесла Деби.

— Пока все идет нормально. Скоро будет ясно, останутся ли какие-то последствия травмы. Говорят, мне очень повезло, что ногу не пришлось ампутировать.

Деби ничего не смогла с собой поделать: глаза мгновенно выдали ее чувства.

— Прости, — запнувшись, сказала она.

— Ничего, — мрачно ответил он. — Как сказала сегодня Миранда, мужчина в моем положении не может рассчитывать на то, что женщина будет испытывать что-то кроме отвращения и ужаса при мысли…

— Нет… нет, дело не в этом, — прервала Деби, коснувшись его руки.

— Нет? Тогда в чем?

Закусив губу, Дебора отвернулась. Как она может сказать правду? Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, нужно как можно скорее заканчивать этот разговор.

— Я так виновата… Твоя помолвка… Миранда…

— Я пришел сюда говорить не об этом.

Она долго всматривалась в лицо Реджи, угадывая под его внешним спокойствием напряжение, не уступающее ее собственному.

— Деби, почему ты решила, что я наказывал тебя?

— Ты должен знать, что я имела в виду, — наконец проговорила она, запинаясь. И когда он не ответил, горько продолжила, глядя в окно: — Я знаю, ты должен ненавидеть меня… за то, что я сделала в прошлом. Это ужасный поступок. Я не могу предложить тебе никакого извинения, кроме…

Она умолкла, проклиная себя за то, что вступила на эту опасную тропу, и сознавая, что Реджи не позволит ей уклониться от темы. Но возможно, признавшись в своей глупой детской любви к нему, она сможет объяснить свое поведение? Вдруг это признание станет своеобразной формой катарсиса и принесет облегчение ей самой? Дебора сделала глубокий вдох и повернулась к Реджи.

— Знаешь, я была по уши влюблена в тебя и думала, вернее, вбила себе в голову, что ты тоже меня любишь… не как брат, а как мужчина. — Деби передернула плечами. — Ох, Реджи, что еще сказать… Я, наверное, была слишком эмоциональным и впечатлительным подростком. Ты не давал мне никакого повода верить в эти фантазии… это все мое глупое воображение. Я считала, что ты любишь меня, потому что безумно хотела этого. Я понимаю, как ты должен ненавидеть меня за то, что я натворила, но поверь, я так страдала. Все эти годы… — В голосе ее было столько боли, что у Реджи перехватило дыхание. — Я знаю, что заслужила наказание. Но твоя помолвка с Мирандой… Поверь, у меня не было желания расстроить ее. Я понимаю, что своевольно поселилась здесь… что ты не хотел, чтобы я вернулась…

— Не хотел? Да за последние десять лет не было дня, чтобы я не мечтал о твоем возвращении.

Деби, похолодев, уставилась на него.

— Что? — недоверчиво прошептала она онемевшими губами. — Не может быть. Ты тогда приказал мне уехать. Ты…

— Я потерял самообладание… Я никогда не хотел, чтобы ты покинула дом, Деби. Ты ведь была еще ребенком. Я отчаянно разыскивал тебя. Меня месяцами терзали видения, что ты одинока… с израненной душой… и слишком гордая, чтобы вернуться. Я потерял сон и покой, воображая, что может с тобой случиться, но твой дед был слишком болен, и я не мог оставить его, чтобы отправиться на розыски.

— Я знаю. Я читала объявления в газетах. Это ведь из-за меня у него случился третий инсульт? — печально спросила она.

— Нет, — убеждал ее Реджи. — Боже, Деби, какой груз я взвалил на твои хрупкие плечи!.. Нет, я даже не сказал ему, что ты уехала. Он думал, что ты решила переждать у викария, пока все успокоится. — Он помолчал и добавил. — Третий инсульт был неизбежен. Доктор предупредил меня, что это только вопрос времени. Фактически, дед прожил даже больше, чем предполагали врачи. И раз мы уж коснулись этой темы… Изменив свое завещание, дед хотел защитить тебя, а не наказать. Он оставил Вермонт-хаус мне с тем, чтобы он всегда оставался твоим домом. Ты ведь была очень молода, Деби, а Полли и Джин и вовсе дети…

— Я… Я не возражаю… насчет дома. Просто если бы я раньше знала… Да еще услышать это от Миранды…

— Она не имела никакого права… — сердито перебил ее Реджи.

Деби удивленно взглянула на него. Он говорил о своей бывшей невесте с явным отвращением.

— Ты понятия не имеешь, как мучительно мне хотелось разыскать тебя и вернуть домой. Но я не мог оставить деда. И тогда я получил твое письмо. Ты писала, что у тебя все в порядке, но ты решительно настроена остаться в Лондоне, что никогда не вернешься домой и не желаешь поддерживать со мной никаких контактов.

— Меня заставил написать его Фредерик, — вздохнула Деби.

— Фредерик? — переспросил Реджи, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на ревность.

— Да. — Она коротко рассказала о своей дружбе с Евой и ее отцом. — Они пытались выяснить, что со мной произошло, но поскольку я не вдавалась в подробности, Фредерик настоял, чтобы я написала домой. Он убедил меня, что родные наверняка беспокоятся, и я просто обязана сообщить им, где нахожусь.

— Он был прав, — хмуро согласился Реджи. — Я совсем голову потерял. Из-за какой-то пары слов весь мой мир рухнул… — Он увидел, как изменилось лицо Деби, и, откашлявшись, торопливо взял ее за руку. — Нет, не твоих слов. Ты сказала, что я не давал тебе повода рассчитывать на взаимность. Это не так. — Его пальцы сжали ее ладонь. — А что до моего желания наказать тебя… — Реджи горько рассмеялся. — Если кто-то и был наказан, так это я сам. Деби, я прекрасно знал о твоих чувствах ко мне и, когда ты смотрела на меня огромными тоскующими глазами, изо всех сил боролся с желанием схватить тебя в объятья. Ты была так молода… слишком молода. Я знал, что должен подождать, пока ты вырастешь, но боялся, что однажды… — Он умолк и опустил голову. — Я понял, что становлюсь эгоистом, и один серьезный и довольно неприятный разговор открыл мне глаза. Знакомая женщина — не имеет значения, кто она, — немолодая и, как я теперь понимаю, разочарованная, сказала однажды, что девушки, очень рано вышедшие замуж, редко бывают довольны жизнью, потому что им просто не дали повзрослеть, а мужчины, которые женятся на молоденьких, часто не в состоянии уловить тот момент, когда их девочка-жена превращается в зрелую женщину. Конечно, все это были общие слова, но они заставили меня сесть и задуматься о том, что тебя ждет… и каковы твои чувства ко мне: влюбленность ребенка или сильное чувство женщины.