Настоящая леди - Кристина Додд Страница 31

– Миcc Роттен… я хочу сказать, мисс Фэрчайлд, да какая же вы, оказывается, красивая! – взвизгнула Джилл.

Мэри охотно простила своей горничной такое нелестное для себя удивление. За многие годы Джилл так привыкла видеть Мэри в унылом обличье экономки, что никак не могла сдержать своих чувств, когда та же самая экономка стала… Мэри не могла оторваться от своего отражения в зеркале. Та же самая экономка стала совершенно ослепительна. Есть чему изумиться.

Но все это суета и тщеславие, напомнила себе Мэри. Самолюбование только развивает в ней пустую гордость жалкими остатками ее красоты. Кому, как ни ей, хорошо известно, как быстротечна юность. Отвернувшись от прелестной девушки в зеркале, одетой в белый атлас, с бриллиантами в ушах, на кистях рук и вокруг шеи, Мэри спокойно сказала:

– Не по хорошу мил, а по милу хорош. А потом не забудь, без твоего искусства я по-прежнему оставалась бы бесцветной мисс Роттенсон.

Джилл завернула остывшую длинную шпильку для завивки в прихватку.

– Ну нет, мисс Фэрчайлд, не скажите. Мы, горничные, бывало судачили между собой, как бы нам хотелось за вас хорошенько взяться. Немного-то и надо было. Мы всегда знали, что только приодень вас как следует, и вы расцветете в такую красавицу, что только держись. Я жду не дождусь, когда вернусь домой и всем расскажу, что мы были правы. И что кое-кто теперь богатая наследница.

Мэри взяла кружевной носовой платок и положила в кошелек, висевший у нее на поясе, потом помогла Джилл натянуть себе на руки длинные, украшенные бриллиантами перчатки. Затем она завершила свой туалет, взяв резной веер слоновой кости. Тут Джилл притворно засуетилась, захлопотала над чем-то невидимым, но Мэри, выразительно кашлянув, протянула руку. Джилл молча подала ей шаль, всем своим видом выражая неодобрение. Эту деталь она считала явно лишней.

– Я ни за что не покажусь на люди в таком декольте, – сказала Мэри.

– Как изволите, мисс Фэрчайлд, – сухо сказала Джилл.

Ну хоть в чем-то Мэри удалось настоять у своем.

Джилл не позволила Мэри надеть фижмы, настояв на гладкой нижней юбке. Она не позволила Мэри надеть парик, потому что парики вышли из моды. Джилл слегка надушила ее духами с нежным запахом розы, потому что мода требовала природной свежести и только намека на искусственные ароматы. Мода, мода… не сходила с языка бойкой горничной.

Когда Мэри спросила с раздражением, зачем ей все это, Джилл таинственно улыбнулась со знающим видом. С момента своего первого появления в обществе Мэри, безусловно, должна утвердиться в нем как законодательница моды.

А кто такая Мэри, чтобы спорить в таких вопросах? Последние десять лет она мало следила за модой, а кроме того… ей нравились легкие цветочные ароматы. Ее чудные волосы отливали золотом, и ей не очень хотелось прятать их под париком. Если ей и было неловко без фижм, она могла скрыть краску в лице за веером, а грудь под кружевной шалью.

Мэри подтянула повыше вырез на платье и завязала на груди шаль свободным узлом.

– Я готова.

Джилл убрала в нижний ящик шкафа ненужные фижмы.

– Смотрите, не позволяйте лорду Уитфилду уводить вас в сад. Травяные пятна потом не отмоешь.

Мэри выпрямилась во весь рост, который был у нее чуть-чуть повыше Джилл.

– Ты уж не дерзить ли вздумала?

Джилл бросила на нее удивленный взгляд.

– Что вы, вовсе нет, мисс Фэрчайлд.

Быть может, это действительно совсем и не дерзость, а обыкновенная правдивость, подумала Мэри. Ведь она сама виновата – позволила Себастьяну задержаться у себя в спальне. Она по глупости сочла, что сумеет с ним справиться, что его выдержка никогда ему не изменит, что он слишком презирает всех Фэрчайлдов, чтобы сойтись с одной из них. Да, ошибка на ошибке!

Теперь она приобрела опыт и стала умнее. Она, конечно, знала, что он будет сегодня на балу. Ей придется встретиться с ним впервые лицом к лицу после этой потрясающей – нет, этой унизительной! – вчерашней сцены. Она не могла себе представить, как он собирается ей отомстить.

Что он скажет? Что он сделает? Как ей вести себя с ним после всего этого? Мэри никак не ожидала от себя, что она способна позволить мужчине такую фамильярность.

Позволить? Да уж что обманывать себя? Правильнее было бы сказать, поощрить его к этому, мысленно высказала она упрек в свой адрес. Она позволила ему целовать и ласкать себя и сама отвечала ему поцелуями и ласками, с наслаждением впитывая в себя его запах и вкус. Как он и предсказал ей, она в панике проснулась ночью, думая о том, что они чуть было не совершили, и, мучаясь, воображала себе, насколько это было бы хорошо.

А ведь Мэри, лучше чем кто-нибудь другой, знала, к чему ведут такие мечты. Ах мечты, как опалила она уже однажды крылышки. Ей было хорошо известно, к каким бедам приводит воображение. Она с яростью схватила подушку, все еще хранившую его запах, и отшвырнула ее как можно дальше от постели. Да что с того?