Темное прошлое - Кристина Додд Страница 31

– Она хочет выйти замуж за папу, - пожаловалась Агнес.

– Ты не можешь знать этого наверняка, - возразила Саманта.

Во взгляде Агнес блеснула ненависть.

– Вы что, не видели ее за обедом? Она же смотрит на папу, как паук на муху!

Сравнение было очень смешным, но Саманте почему-то вовсе не хотелось смеяться, и это было плохо, очень плохо!

– Думаю, твой папа вполне способен защитить себя сам.

– И она сидела за столом на вашем месте!

Странно, что Агнес заметила это. Саманте и самой не понравилось, что ей приходится теперь сидеть среди детей и она как бы отрезана от взрослых разговоров, в которых отсутствовала теперь тема образования, зато их можно было по праву считать светской беседой. Впрочем, вела эту беседу практически одна госпожа Маршан. Полковник Грегори в основном кивал со смущенной улыбкой.

– Но это вовсе не мое место, - тем не менее возразила она Агнес. - Леди Маршан исполняет в данный момент роль хозяйки дома по просьбе вашего отца. А хозяйка всегда сидит во главе стола.

Агнес скрестила руки на груди и опустила голову.

– Она хочет стать не просто хозяйкой приема, ей надо куда больше.

Как бы сильно ни хотелось Саманте согласиться с Агнес, надо было помнить свое место. И прислушаться к доводам рассудка.

– Не может же она заставить вашего папу жениться на себе насильно.

– Но мне кажется, он сам хочет. По-моему, она ему нравится.

– Тогда и вы должны радоваться за него. Не может же он всю жизнь оплакивать смерть вашей матушки.

– Я знаю. И даже не хочу, чтобы так было, - Агнес прикусила губу. - Я отлично помню мамочку. И Вивьен тоже. Нам не надо другой мамы. Но нашим сестрам нужна женщина, которая… которую можно было бы назвать мамой.

Доводы Агнес были доводами взрослого мудрого человека. И от этого Саманте вдруг захотелось плакать.

– Но только не леди Маршан, - твердо сказала девочка. - Она не любит нас. Меня и моих сестер. И вы тоже поняли это.

Не подумав, Саманта выпалила:

– Лучше бы вы не были девочками. Она видит, что под носом будут расти шесть соперниц. - Саманта осеклась. Как можно было забыть, что Агнес вовсе не ее подруга? Да и возраст разделяет их.

– Она не может считать нас соперницами. Она старая, - Агнес обхватила руками голову. - А где ваша мама?

– На небесах.

– Вместе с моей. Как вы думаете, они там дружат?

Леди и подметальщица улиц? Саманте почему-то так не казалось.

– Возможно, - сказала она.

– Я проснулась однажды утром, и мне сказали, что мама умерла, - на наволочку капнула слезинка, которую тут же стерла Агнес. - А как умерла ваша мама?

– Она заболела, и у нас не было достаточно пищи, вот она и умерла, - на покрытом тряпками холодном полу, прижимая к себе семилетнюю Саманту.

– Как это ужасно!

– Да. Это было ужасно. Моя мама была доброй женщиной и хотела, чтобы я стала такой, как она. Доброй, честной и работящей. Но… - Саманта прервала себя. Вовсе не стоило открывать свое прошлое несчастной плачущей Агнес.

– Вы нравитесь мне, мисс Прендрегаст, - Агнес робко обняла ее.

– Спасибо, дорогая, - Саманта крепче прижала к себе девочку. - Ты мне тоже очень нравишься.

Агнес зевнула.

– Я так устала. У меня болит голова. И живот.

– Знаю, милая, - Саманте не хотелось больше говорить об этом. - Перевернись.

Агнес легла на живот и позволила Саманте помассировать ей спину. Через несколько минут девочка уже мирно спала.

– Бедная малышка, - пробормотала Саманта.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Кто еще?

Впрочем, она прекрасно знала, кто это. Только один человек мог так властно стучать в дверь ее спальни. На пороге наверняка стоял полковник Грегори.

Прежде чем открыть дверь, Саманта попыталась успокоиться, напомнила себе, что просто обязана сдерживать свой темперамент, не позволять ему вырваться из-под контроля, иначе те проблемы, от которых она сбежала из Лондона в эту глушь, встанут перед ней вновь.

Выскользнув из постели, она надела голубой фланелевый халат, потуже завязала пояс и только после этого открыла дверь.

На полковнике был черный костюм для верховой езды и высокие черные сапоги. На поясе висели черные кожаные перчатки. Он выглядел точно так же, как в ту, первую ночь, когда Саманта увидела его на дороге. Его синие глаза пылали гневом, а прямые черные брови придавали его лицу поистине дьявольское выражение.

Так он снова решил напугать ее? Саманта почувствовала, как ее охватывает злость. Схватив Саманту за руку, мистер Грегори рывком вытащил ее в коридор и закрыл за ней дверь.

– Где моя дочь Агнес? - требовательно спросил он.

Полковник отлично знал ответ. Он наверняка видел девочку, мирно спящую в ее постели, но если ему нравится играть в глупые игры, что ж, пускай! Знавала она противников и поопаснее.

– Она спит в моей постели, полковник, - сказала Саманта, глядя ему прямо в глаза. - И знаете почему?

– Потому что моя гувернантка не способна подчиняться даже самым простым приказам.

– Потому что ее отец не справляется со своими обязанностями.

Его зрачки расширились, затем снова сузились.

– О чем это вы, черт побери?

– Этот ребенок, - Саманта махнула в сторону двери, - эта девочка, ваша дочь, не понимает, что с ней происходит.

Надо отдать ему должное, на лице его появилась неподдельная тревога.

– И что же с ней произошло?

Саманта не собиралась щадить его.

– Сегодня ночью она стала девушкой.

Полковник смотрел на нее, явно ничего не понимая.

Обманчиво спокойным тоном учительницы, объясняющей урок, Саманта медленно произнесла:

– У вашей дочери начались месячные кровотечения.

От неожиданности полковник вздрогнул.

– Мисс Прендрегаст! Мне не подобает обсуждать с вами подобные темы!

Да как он смеет?

– А с кем же прикажете мне это обсуждать? Вы ведь ее отец. Вы претендуете на то, что отвечаете за все, что происходит с вашими дочерьми. Но при этом игнорируете такой важный вопрос! А ведь им предстоит пройти через это всем по очереди!

Рот его непроизвольно приоткрылся, затем закрылся. Впервые с того момента, как они встретились, полковник явно не знал, что сказать.

– Я ничего не игнорирую, - наконец выдавил он из себя. - Ничего, что касается моих дочерей. Но ведь это… естественное явление, и я был уверен, что об этом рассказал им кто-нибудь из их учителей.