Парижский треугольни - Кристин Лестер Страница 31

На само торжество из своих старых знакомых они не пригласили почти никого. Мэг сказала, что с нее уже хватит одной истории, когда Майкл в порыве человеколюбия провозгласил:

– Мои друзья – это твои друзья, и наоборот. На свадьбу придут все, кто нас знает, и станут нашими общими друзьями!

Теперь она понимала, что такое невозможно, и долго думала, стоит ли вообще оглашать это событие? С одной стороны, ей хотелось как можно быстрее пройти через новое испытание и забыться в каком-нибудь тихом уголке, где ее никто не станет тревожить. С другой – гнев и бессильная ярость оттого, что ее личное счастье растоптано, подхлестывали ее помахать красной тряпкой перед разъяренным быком, то есть перед Мелани.

В общем, решили отпраздновать свадьбу в Нью-Йорке, при минимальном количестве гостей. Грег сказал, что он лично готов обвенчаться с ней хоть вдвоем, позвав свидетелей с улицы, лишь бы поскорее любимая Мэгги стала его законной женой.

Все время, пока шли приготовления (Грег снял шикарный теплоход на побережье Атлантики), они ни разу не общались ни с Мелани, ни с Оскаром. Последнего Мэг попросила вообще не тревожить до тех пор, пока все не случится. Грег с облегчением согласился, ему и самому претила мысль о том, что сын, которого явно ошарашит такое известие, будет присутствовать на свадьбе. Еще неясно, как он к этому отнесется, несмотря на все свои болтливые обещания их «благословить». Мелани упрямо не выходила на связь. Вне всяких сомнений, она была в курсе, но словно спряталась в Чикаго и притаилась. Именно это обстоятельство больше всего тревожило Мэг, которая испытала большое разочарование и досаду, как всякий боец, который долго готовился к поединку, а его вдруг отменили. Но она знала, что мисс Стейлинг еще даст о себе знать.

И не ошиблась. В последний вечер, когда все уже собрались в Нью-Йорке и ждали только завтрашнего утра, чтобы официально поздравить счастливую пару, Мэг, по своему обыкновению, решила немного побыть одна. В последнее время она увлекалась одиночеством. Ей нравилось бродить по улицам, сидеть в скверах, наблюдая за людьми, и ни о чем не думать. Грег очень обижался, ему казалось, что он все делает, чтобы любимая женщина была счастлива, но выяснилось, что он ошибается. Сначала он с недоумением обнаружил, что какая-то часть ее души остается для него закрытой. Вход туда осуществлялся по особым пропускам, и, может быть, Оскар знал, что за этой дверью. Грег получил в подарок ее тело, но не душу. А ему было мало этого, и однажды он признался:

– Я хотел тебя всю. Такой, какая ты есть. Я знаю, что ты не любишь меня, но по каким-то причинам приняла предложение. Допускаю даже, что сгоряча. Но теперь тебе не уйти от меня, Мэг.

– Я не хочу уходить, – ответила она.

И все-таки уходила. Каждый день, хоть на часок, чтобы привести шальные мысли в порядок и в который раз приказать себе не думать об Алексе.

Нью-йоркская вечерняя сутолока бодрила ее. Темп жизни в этом городе был в два раза быстрее, чем в официальной столице США. Мэг почти физически ощущала, как бьет мощный поток жизни в главной артерии страны, и с удовольствием смешивалась с толпой, несущей ее через центр города. Она хотела напитаться этой энергией, такой жадной до всех жизненных благ, такой напористой, оптимистичной, и такой непохожей на утонченное спокойствие Парижа.

Вот тут-то они с Мелани и встретились.

Можно было не удивляться, да Мэг и не удивилась, когда увидела ее. Непонятно только, почему Мелани до сих пор ничего не предпринимала, ждала последнего вечера? Она миллионы раз прокручивала в голове свой первый разговор с ней, придумывала ее вопросы и формулировала свои ответы на них, едкие, жесткие, ядовитые. Но сейчас, когда долгожданная схватка была объявлена и в ушах у Мэг отчетливо прозвенел удар гонга, она онемела и только тяжелым взором сверлила своего врага. Мелани тоже молчала. Они стояли в ярких лучах неоновых подсветок, у витрины какого-то магазина одежды, и манекены безмолвно взирали на них, застыв в красноречивых позах, великолепно дополняя собой эту сцену из немого спектакля. Мэг показалось даже, что звуков вечернего города не стало совсем. Вообще ничего не стало, кроме них с Мелани, да еще манекенов. Сколько было холода и жести во взгляде взрослой женщины, и как глубока была обида и ненависть в глазах Мэг! Они постояли несколько минут, наконец Мелани сухо произнесла:

– Поздравляю.

И, медленно обойдя друг друга, они разошлись, каждая в своем направлении.

Мэг никому никогда не говорила об этом эпизоде в своей жизни.

Свадьбу отпраздновали лаконично, без шума и помпезности, после чего супруги на месяц отбыли в Сидней.

Город и страна, где она ни разу не была, поразили Мэг, позволив забыть обо всем и наслаждаться жизнью. Впервые за свои двадцать шесть лет она отключилась от самой себя, рассталась со всеми проблемами, печалями и противоречиями, которые терзали душу последние годы. По ее настоянию, они подробно изучили все туристические маршруты и знаменитые точки города. Больше всего Мэг понравились «паруса» оперного театра – визитная карточка Австралии, – которой так гордятся местные жители. А вот Сиднейская башня навеяла ей воспоминания о Париже, хотя, по словам гида, подобную конструкцию можно встретить почти во всех столицах мира.

В Австралии буйствовала весна. Октябрь считался не очень жарким месяцем, но дуновение зноя уже чувствовалось в воздухе. Пока еще от духоты спасала зелень. Ее было очень много: в знаменитых парках, на лужайках, просто на каждом углу, особенно в жилых кварталах, окружавших деловую часть. Каждый владелец коттеджа считал своим долгом разбить вокруг дома небольшой садик, а то и с бассейном под открытым небом, который летом был просто спасением от изнуряющей жары.

Но главным открытием для Мэг в Сиднее стал мост. Он соединял два берега – южный и северный. Она назвала его «Мостом времени», в этом, ей казалось, его главное назначение.

Они прошли довольно большой его отрезок пешком, прежде чем повернуть обратно, и измученный Грег, с трудом сохраняющий заинтересованное выражение на лице, делал вид, что внимательно слушает Мэг.

– Послушай, ведь это же сенсационная новость! Австралийцы не понимают своего счастья. Этот мост – он как будто между прошлым и будущим. В нем – бесконечность жизни.

– Угу.

– Грег, как до тебя не доходит! Не нужно больше изобретать машину времени, можно приехать сюда, встать на перила и…

– Мэг! Не вздумай экспериментировать!

– Да не в этом дело. Мост – он как взлетная полоса. Ты можешь загадать здесь любое желание, нужно только верить, понимаешь? Верить, и ты можешь попасть в любую точку времени!

– Или в сумасшедший дом.

Но она не слышала его. Ноги сами несли ее вперед, они едва касались асфальта, она бежала навстречу ветру и ощущала только одно: невероятное блаженство.

– Смотри! Солнце садится за материк. Весь мир – под ногами! Грег, у нас весь мир как на ладони!..

– Ну хочешь, – он обнял ее, словно маленького восторженного ребенка, – хочешь, я построю тебе такой же мост, даже больше – через всю Атлантику?…