Жар ночи - Александра Хоукинз Страница 31

— Кузен, — начала Джулиана, склоняясь в реверансе, — вы очень хорошо выглядите.

Лорд Данкомб удивленно вскинул брови в ответ на неожиданный комплимент. Отпустив дворецкого, он сложил руки за спиной и принялся расхаживать вокруг нее.

— А вы, кузина, если быть до конца честным, выглядите не очень хорошо. Что же привело вас к моему порогу в столь ранний час?

Да уж, вряд ли кто-нибудь назвал бы этого человека радушным хозяином. Если бы они были близки, он предложил бы ей пройти в гостиную или даже в библиотеку. Но она по-прежнему стояла в прихожей, как незваная гостья. Наверное, было везением уже то, что он вообще согласился ее принять.

— Так что же?

«Говори начистоту, — мысленно посоветовала она сама себе. — Кузен не потерпит околичностей».

— У маман неприятности.

Он презрительно фыркнул:

— Полагаю, неприятности в связи с азартными играми.

Джулиана возмущенно вскинула подбородок, без труда различив в его голосе глумливые нотки.

— Да. Насколько я знаю, долг весьма значителен, и у лорда Гомфри есть ее долговая расписка.

Маркиз хмыкнул себе под нос, а потом сказал с сарказмом:

— Не сомневаюсь… С лордом Гомфри шутки за карточным столом плохи. Ваша мать прекрасно знала, какая у него репутация.

— Как бы то ни было, милорд, мы нуждаемся в вашей помощи.

— Нет!

Категорический отказ лишил Джулиану возможности произнести заготовленную тираду. На миг утратив дар речи, она уставилась на бессердечного родственника. Пытаясь собраться с мыслями, она перевела невидящий взгляд на стулья, выставленные вдоль стены слева. Поскольку лорд Данкомб не снизошел до элементарной вежливости, с ее стороны было бы практически грубостью усесться на стул без приглашения.

— Вы, кажется, не понимаете всей серьезности нашего положения, — сказала она, так крепко сжимая ридикюль, что кончики пальцев онемели. — Лорд Гомфри требует выплатить долг до наступления темноты.

Лорд Данкомб нахмурился, одернул рукав и поправил манжету.

— Полагаю, ваша матушка добровольно приняла его условия.

Каким же все-таки холодным был этот человек! Интересно, волновала ли его еще чья-либо участь, кроме его собственной? Отсутствие складки на рукаве было для него важнее благополучия родни.

— Да.

Он поднял голову, и его ледяные серые глаза буквально пригвоздили Джулиану к стене.

— Тогда она должна исполнить свои обязательства.

От его черствости у Джулианы скрутило живот.

— М-маман не в силах исполнить это обязательство без вашего вспоможения. Мы оба знаем, что это так. Но это жестоко — отвернуться от родственницы, попавшей в беду!

— Родственницы? — Лорд Данкомб зашагал к Джулиане, и ей пришлось попятиться, пока она не наткнулась на входную дверь. — Это что, объяснение в сестринской любви?

Он стоял так близко, что Джулиана чувствовала жар его тела. Если он хотел ее напугать, то ему это удалось; испуг кузины лишь рассмешил его.

— То, что между нами родственная связь, — чистая случайность, леди Джулиана. Нежных чувств ко мне в вашей душе не больше, чем денег в кошельке вашей матери.

Нелегко было это признать, но он был прав, хотя ничего не сделал, чтобы заслужить любовь и уважение Айверсов. И она не стояла бы в его прихожей, если бы его доходы не могли спасти маман.

Собравшись с духом, Джулиана посмотрела ему прямо в глаза.

— Если лорд Гомфри подаст в суд, разразится скандал. Честное имя…

— Честное имя? — перебил он ее, почесывая левую бровь. — Это все, что вы можете предложить? Ну же, вы ведь такая смышленая девица. Я ожидал от вас больше логики и меньше эмоций.

— Как глава нашей семьи… — опять начала она.

— А теперь вы будете читать мне нотации, напоминая о моральных обязательствах! — Маркиз отошел от нее и махнул в сторону пустых стульев у стены. — Позвольте рассказать вам кое-что об обязательствах, миледи. Мое основное обязательство — быть достойным титула Данкомбов, умножать богатства своей фамилии и возделывать землю, имеющуюся в моем распоряжении, а после — удачно жениться, чтобы мои отпрыски однажды унаследовали все, что я сберег. Так я понимаю свои обязательства.

— Маман этого не переживет, — тихо промолвила Джулиана.

— Зато, возможно, будет впредь знать свое место, — парировал лорд Данкомб. — У вашей матушки сложилась дурная репутация женщины, не привыкшей держать слово. И, учитывая мой личный опыт общения с нею, я нисколько этому обстоятельству не удивляюсь.

Зеленые глаза Джулианы вспыхнули гневом.

— Что вы такое говорите? Маман всегда исполняла свои обещания!

«Рано или поздно».

— И всегда при моем вспоможении, леди Джулиана! — выкрикнул он, и крик его разнесся эхом по всему дому. — Вы хоть знаете, сколько раз ваша мать в письмах напоминала мне о моих обязательствах перед вами и вашими сестрами? Нет? А о том, что я слал вам деньги всякий раз, когда она об этом просила — нет, требовала! — об этом ваша матушка вас тоже забыла известить?

Джулиана похлопала ресницами, сдерживая слезы: она ни в коем случае не могла расплакаться в присутствии лорда Данкомба. Такого удовольствия она ему не доставит.

— Я не знала, что мама одалживала у вас деньги.

— Вот-вот! А еще вы, подозреваю, не знали о том, что она мне пообещала полгода назад, в очередной раз прося ее выручить.

— И что же она вам пообещала?

Он опять презрительно фыркнул, считая, что Джулиана притворяется несведущей.

— Я готов был выплатить долги вашей матери при одном условии: что она не привезет вас с сестрами в Лондон.

— Маман говорила, что вы разозлились, когда до вас дошли слухи о нашем приезде, но она не объяснила причин. — Джулиана угрюмо посмотрела на родственника. — Однако же вас, кажется, злит все, что имеет отношение к маман. Она, я уверена, не думала, что из-за сложившихся обстоятельств упадет в ваших глазах еще ниже.

— Ваша маман ошибалась! — рявкнул лорд Данкомб. Невзирая на тяжкие вздохи Джулианы, он широко распахнул дверь. — Всего хорошего, кузина. Если хотите, передавайте матушке мои соболезнования. И это все, что она от меня получит.

Джулиана переступила через порог — и оказалась под лучами яркого солнца. Лорд Данкомб захлопнул дверь у нее за спиной. Прикрыв глаза ладонью, она подошла к карете. Надо же, какая дуреха: забыла зонтик! Солнце буквально ослепляло.

Уже сидя в карете, Джулиана отчаянно пыталась вызвать в себе презрение к маркизу: в конце концов, он прогнал ее, он не проявил ни капли милосердия! Но, с другой стороны, она не знала о тех займах, что маман у него вымаливала. Возможно, лорд Данкомб был надменным сухарем, но обманщиком он себя не зарекомендовал. Почему же маман не сказала ей об этих деньгах и о своем обещании не приезжать в Лондон?