Опасные леди - Натали Фокс Страница 31

– А-а, до меня дошло…

Он улыбнулся, но Эбби страшно на себя разозлилась. Кажется, она в очередной раз упустила момент, весьма подходящий для признания.

Она пошла в раздевалку, но не успела и бретельки с плеча спустить, как он вдруг вошел и набросил ей на плечи большое пушистое полотенце.

– Позвольте, я помогу вам.

И, к изумлению Эбби, стал заботливо стягивать с нее, укрытой полотенцем, купальник. Потом повернул ее к себе и чмокнул в мокрый нос.

– Ну, как, купание доставило вам удовольствие? – тихо спросил он.

– Конечно, – ответила она и храбро улыбнулась.

– Мне показалось, вы на меня рассердились за то, что я не понял вашей забавной шутки.

На кончике языка у нее вертелось признание, что если она и рассердилась, так скорее на себя за то, что совсем завралась.

Но что-то удержало ее. Что-то подсказало ей: время для признаний еще не наступило.

– Я… ну… Я подумала, не пойти ли в самом деле в сауну, в конце концов, надо же испытать что-то еще неизведанное, но только…

Смущение было так сильно, что заставило ее умолкнуть.

– Не понимаю, что вас смущает. Это же совершенно безопасно.

Безопасно в каком смысле? Ведь сауна та же ванная, придется раздеваться донага… Впрочем, она и так уж голая здесь, под полотенцем, и…

Он вдруг засмеялся и опять поцеловал ее в нос.

– Пойдемте. Вам будет полезно предстать в самом естественном для человека виде, в натуральном одеянии, данном ему природой.

Он повел ее к выходу из раздевалки, а она, хоть и шла, но судорожно сжимала полотенце у горла, отчего он опять рассмеялся и взял ее за руки так, что полотенце раскрылось, удерживаясь только на плечах.

– Вы прекрасны, девушка, я еще не встречал такого совершенства форм, – весело проговорил он, вводя ее в небольшое пространство сауны.

И здесь, в этой жаркой, пропитанной горячим сосновым духом камере, Оливер обнял ее и очень легко, ласково стянул с ее плеч полотенце, послушно соскользнувшее вниз.

– Нет, Оливер, нет – Прошептала она и даже будто всхлипнула, когда волны чудесного жара охватили все ее тело.

– Лучше всего пребывать в таком месте без одежды, – прошептал он. – Здесь восхитительно, не правда ли?

Обнаженная и смущенная, она стояла прямо перед ним, когда он скинул плавки и повернулся к ней.

– Вы так прекрасны, Джессика.

Он приблизился, нежно поцеловал ее в губы, потом поднял на руки и положил на деревянную скамью, застланную полотенцем.

– Надеюсь, вы не станете колотить меня дубовыми вениками? – насмешливо спросила она.

А ведь и впрямь восхитительно! Они обнажены, и это кажется столь естественным, Снять одежду здесь, в сауне, совсем не то, что раздеться где бы то ни было еще.

– Не дубовыми вениками, а березовыми веточками, – сказал он тихо и улыбнулся, ложась на скамью напротив.

Он лежал на спине, закинув бронзовые руки за голову, и, казалось, заснул.

Эбби повернулась на бок, облокотилась на руку и смотрела на него. Он был великолепен в своем абсолютном покое. У нее вдруг возникло ощущение, будто они предназначены друг для друга. Она обвела взглядом его тело, зная, что он не видит, смотрит ли она на него. Но она-то сама знала. Знала, что уже безнадежно в него влюблена. Он ни на кого не похож. И он целовал ее, целовал страстно и нежно, а теперь они лежат обнаженными почти рядом, и это не кажется ей чем-то неприличным, скорее наоборот.

Она откинулась на спину и закрыла глаза, а жар так восхитительно ласкал тело, что клонило ко сну, но она не могла позволить себе заснуть. Этот ароматный зной оказывал на нее любопытное действие. Все ее нервные окончания как-то безудержно вибрировали, и она подумала, что это чисто сексуальное ощущение возникло от желания коснуться рукой прекрасного тела Оливера, склоняющегося над ней. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, и любил, и касался ее тела, и завладел им навсегда как своей собственностью…

И вот он уже целовал ее, так сильно, страстно, будто через по целуй хотел выведать и разгадать все сокровенные тайны. Она полусонно открыла глаза, и это оказалось восхитительной правдой. Не сном и не грезами в полудреме, а изумительной реальностью. Оливер лежал на ней, горячий и тяжелый, и целовал ее в губы. Дыхание у нее перехватило от восторга, она подняла руки и стала гладить его по спине, по затылку и шее, а тело сгорало от немыслимого желания.

И вдруг сознание ее очнулось от сладостного оцепенения, отчего тело будто окатили холодной водой, остудив пыл сердца. Она не должна позволить Оливеру любить ее так, здесь… Еще нет… Все ее тело напряглось.

– Я… я не могу, – хрипло прошептала она, с трудом выбираясь из его объятий.

Пылая жарким румянцем, она вскочила со скамьи и устремилась к дверям сауны. Оливер настиг ее в раздевалке, вновь укутав разгоряченное нагое тело большим полотенцем, после чего обнял, успокаивая, и прижал к себе, будто боялся, что она убежит.

– И я не могу… Я не должен был делать так, – шептал он. – Джессика, дорогая, простите меня. Но вы так соблазнительны. Я безумно хотел вас… хотел взять вас в свою жизнь навсегда.

И это простосердечное признание так тронуло Эбби, что она, сильно прикусив нижнюю губу, уткнулась лицом ему в плечо. Это она виновата, допустив… Все сразу изменилось, сначала она, а потом и он справились со своим желанием, будто чего-то испугавшись. Они любили друг друга и желали друг друга, но теперь, взамен чувственной эйфории счастья, она почему-то испытывала необъяснимую горечь.

Она вырвалась из его объятий и отошла на безопасное, как ей казалось, расстояние.

– Я.. я немного боюсь, – пробормотала она, будучи не в силах встретиться с ним глазами и глядя куда-то в сторону. – Я… я и хотела бы, но…

– Понимаю, дорогая, – вздохнул он. – Вы правы, мы не должны торопиться. И мы не будем торопиться, Джессика, время у нас есть.

С облегчением вздохнув, Эбби смогла наконец поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

Он улыбался ей тихой проникновенной улыбкой, которая не обрадовала Эбби, а скорее наполнила ее сердце печалью от сознания вины.

Оставшись одна, она стояла под прохладными струями душа, закрыв глаза и страшно сожалея о том, что все так переменилось. Любовь не может быть замешана на лжи. Все должно быть честно, чисто и возвышенно, как у Оливера. Он терпелив, заботлив и чистосердечен, и это заставляет ее чувствовать себя так, будто она какая-то Мата Хари. Надо признаться ему во всем, и чем скорее, тем лучше, ибо вот-вот может оказаться слишком поздно и невозможно это сделать.

А Оливер как был обнаженный нырнул в бассейн и плавал до тех пор, пока не успокоилось его сердце и не остыла голова. Он чуть было не овладел ею в сауне… Хвала Господу, у нее хватило сил остановить его.