Второй брак - Хелен Брукс Страница 31

– Ты хочешь... – в голосе Грейс было возмущение и недоверие. – Не может быть.

– Что ты увидела странного в том, что один человек хочет проводить другого? – вкрадчиво спросил Романо. Потом поднял руку, останавливая Грейс. – Я знаю, что вы с Клэр подруги. Но Клэр взрослая девушка, и есть нечто такое, что касается только нас двоих.

Значит, он приехал не для того, чтобы попросить ее остаться. Клэр не отрываясь смотрела на этого высокого, темноволосого мужчину, а сердце больно стучало в груди. Он приехал, чтобы проститься с ней. Зачем он устроил ей эту пытку?

– Вас двоих? – чеканя слова, повторила Грейс. – Прости, Романо, но я другого мнения.

– Ну что ж... Однако, хочешь ты или нет, я должен поговорить с Клэр, причем наедине.

Ситуация становилась неприятной. Клэр положила руку на плечо подруги.

– Все в порядке, Грейс, я с ним поговорю. Ничего страшного, правда...

– Я вижу, что ничего страшного. – В голосе подруги, однако, звучала тревога. – Ты думаешь, мне можно уехать?

– Так будет лучше. А я позвоню тебе, как только окажусь дома. Малыши тебя ждут, не следует оставлять их надолго.

– О'кей.

Целую минуту подруги стояли обнявшись.

Глаза Грейс увлажнились.

– Не смей, слышишь, не смей ее снова расстраивать, – сказала она шипящим шепотом, повернувшись к Романо, который удивленно вскинул брови. Ответить он не успел: Грейс ушла, как-то странно сутулясь и опустив голову.

– Мне кажется, Грейс немного свихнулась на почве материнства, – проговорил Романо низким, глубоким голосом.

Клэр приготовила речь в защиту подруги, но поперхнулась, увидев странное, печальное выражение на этом обычно жестком лице. Он явно нервничал. Клэр как во сне двинулась вслед за Романо, который повел ее, взяв за руку, в тихий угол. Она рухнула на стул, потому что ноги ее больше не держали.

– Принести тебе кофе? – спросил итальянец. Теперь, оставшись с ней наедине, он, качалось, жалел, что она уезжает. Клэр медленно покачала головой, не в силах говорить. Ею владело единственное желание – покончить со всем этим, и поскорее. И ей совсем не хотелось, чтобы он запомнил ее плачущей, цепляющейся за него. Но она чувствовала, что вот-вот расплачется.

– Спасибо, не надо. Может, ты скажешь мне то, что собирался сказать, и уйдешь? – спросила Клэр.

Только белое как полотно лицо выдавало ее волнение.

– Клэр. – Он резко остановился, потом сел на стул напротив и взял обе ее руки в свои. Лицо его выражало отчаяние. – Не знаю, возможно, мне не стоило сюда приходить. Я в полной растерянности. Но... но не могу позволить тебе улететь из Италии... уйти из моей жизни, так и не услышав правды. Не знаю, станет ли нам от этого легче или еще тяжелее, теперь я уже ничего не знаю. Однако... я должен объяснить.

– Что именно? – Ее пугало выражение его лица.

– Ты считаешь, что я любил Бьянку и до сих пор ее люблю. Думаешь, что у нас был идеальный брак. – Он вздохнул. – Клэр, моя женитьба была самым мрачным кошмаром... наяву. Это были дни, недели, месяцы бесконечной пытки, – сказал он горько. – Бывали минуты, когда я думал, что схожу с ума. Я смотрел на других людей и спрашивал себя: почему у них все так хорошо, а у меня все так плохо?

– Романо, – Клэр смотрела на него, не веря своим ушам, – я не понимаю...

– Я тоже так и не понял всего до конца. – Он покачал головой. Потом сделал глубокий вдох прежде чем продолжить, отпустил руки Клэр, повернулся на стуле и долго смотрел в пол. – Но, видимо, мне лучше начать рассказ с самого начала... Про свое детство я уже рассказывал. Ты уже знаешь, что семья, где рос Донато, стала моей семьей. В юности мы наслаждались с ним жизнью. Точнее говоря, не отказывали себе в удовольствиях. – Он говорил глухим голосом, который приводил Клэр в дрожь. – А Бьянка была сестренкой, правильно? Сестренкой Донато. Никем больше. Однако ей исполнилось пятнадцать, потом шестнадцать, и я стал понимать, что она испытывает ко мне вовсе не родственную любовь. К тому же она умела управлять людьми, манипулировать. Потом, позже, я догадался, что это у нее болезнь. В общем, она просто хотела меня. Я пытался объяснить ей как можно мягче, что не испытываю к ней никаких чувств. Не помогло. Я перестал бывать в Каса Понтина. Я думал: со временем она что-то поймет, может быть, влюбится в кого-то еще...

– Это тоже не помогло? – спросила Клэр.

– Нет, – мрачно ответил Романо. – Она стала появляться там, где бывал я. Потом взяла себе привычку приезжать ко мне домой. По нескольку раз в неделю.

– Ты рассказывал Донато?

– Пытался, но он ничего не понял. Да черт меня возьми, я и сам не все понимал! Потом заболел отец Донато, и у моего друга хватало забот: он занимался бизнесом, усадьбой... всем на свете. Я не мог наваливать на него еще и это.

– И что же дальше?

– Однажды я поздно вернулся домой и увидел Бьянку в своей постели. Бьянка была без сознания – вероятно, приняла слишком большую дозу наркотиков. И я решил: если уж она меня любит до такой степени, я должен на ней жениться, сделать ее счастливой. Слишком многим я обязан этой семье, думал я. Я был свободен, никого не любил. И вообще это не было бы для меня жертвой. Ведь Бьянка давно вошла в мою жизнь... Кроме того, я не хотел, чтобы все кончилось трагедией.

– А Донато знал про наркотики? – спросила Клэр мягко, стараясь представить себе, что он чувствовал тогда.

– Нет, и до сих пор не знает. В ту ночь я отвез ее домой, наутро мы объявили о своей помолвке. И полгода спустя поженились. Бьянке было семнадцать лет. Уже через месяц я понял, какую страшную совершил ошибку. То, что я принимал за ее любовь ко мне, было навязчивой идеей, одержимостью. Что она делала со мной... Нет, не буду посвящать тебя в подробности.

Потом Бьянка обнаружила, что не может иметь детей. Чтобы родить, ей сначала нужно было сделать операцию. Вот тут психическая болезнь ее достигла своего пика: операции Бьянка боялась и направила свой страх и ненависть против молодых женщин, способных рожать. Она сделала мою жизнь настоящим адом.

– Но ведь и Грейс вошла в семью примерно в то же время? – спросила Клэр. – А Бьянка не...

– Именно Бьянка попыталась развести Донато и Грейс после того, как умер их первенец Паоло. Бьянка была способна на все... на любые мерзости. Конечно, я не сразу все узнал: жена моя была очень хитрой, а Грейс помалкивала ради покоя и мира в семье.

– О, Романо... – Клэр легко коснулась его, а он с минуту смотрел на ее руку, прежде чем снова заговорил.

– Только после смерти жены я узнал, сколько интрижек у нее было на стороне. Я кое-что подозревал и раньше, но она была слишком хитра и никогда не оставляла следов. Ее прошлая любовь ко мне довольно скоро перешла в ненависть, особенно после того, как я начал убеждать Бьянку, что нужно лечиться. Наш домашний врач считал, что болезнь у нее, вероятнее всего, наследственная. Но поскольку Бьянка была приемным ребенком, этого никак нельзя было доказать.