По ту сторону от тебя  - Алекс Джиллиан Страница 30

– Было бы здорово, Дим. Мне тоже с тобой хорошо, – отвечает она, сонно зевая. – Давай поспим, а потом помоемся, хорошо? Мне просто не дойти.

– Я отнесу, маленькая.

Я ухожу, чтобы наполнить джакузи водой и мыльными пузырьками. Включаю в ванной комнате приглушенный свет, потом возвращаюсь за Машей. Она уже спит, свернувшись комочком, как маленькой котенок. Я осторожно и бережно беру ее на руку, такую легкую, непостижимо красивую.

Не знаю, почему я так завис на ней. В чем тут дело… Красота, дерзость, толика безумия в красивых синих глазах, юное гибкое тело. Секс невероятный. Все смешалось в одно чувство. Наверное, это любовь. Что еще могло такого прагматичного, иногда скучного делового мужчину превратить в романтика и героя-любовника. Я словно очнулся, пробудился после долго сна, вырвался из своей раковины и рутины. И не хочу обратно.

Марк

Работать на воде я не люблю. Джош Каперски, постановщик, несмотря на то, что мы постоянно с ним находимся в состоянии конфликта, редко ставит меня в подобные трюки. От Джоша вообще многое зависит. Он, прежде всего, должен чувствовать каждого из нас, пределы наших возможностей. И каким-то шестым чувством Каперски всегда выбирает парней правильно. Что удивительнее всего – я всегда в вопросе выбора каскадера на тот или иной трюк солидарен с Джошем. Наш то вспыхивающий, то угасающий конфликт носит личный характер. Я не люблю, когда меня сдерживают, ненавижу любые формы контроля. Еще с детства. Застарелая травма. Неотработанный гештальт. Джош же не любит, когда я без оснований импровизирую, рискую или усложняю трюк, придумываю свои детали. А мне жизненно необходимо вносить свои элементы, додумывать, переделывать, иначе я не умею и не хочу учиться.

Игра по правилам – не для меня. Но я не дурак, и мой риск всегда оправдан, что Каперски, как человек с огромным опытом, не может не понимать. Я слышал о Джоше много слухов, о его бурной юности, когда он, как и я, стремился переплюнуть всех и показать «класс», да так, чтобы дух у всех вышибло. Но в один прекрасный момент все его ребячества прекратились, и Джош Каперски уже много лет является только постановщиком, и ходит молва, что и этот пост он собирается в скором будущем оставить.

Парни, которые, как и я, выросли на его трюках, считают Джоша легендой в нашей нелегкой профессии, своего рода виртуозом, и представить на месте Джоша, как бы он меня не бесил, кого-то другого лично я не могу.

Сегодня произошел исключительный случай, и я летел на водном мотоцикле по заливу Санта-Моника, готовясь перелететь через двигающуюся навстречу белоснежную яхту. По сюжету я должен был вылететь с мотоцикла и красиво приземлится на палубу яхты. Трюк несложный, и я проделывал подобное не раз, но сегодня у меня возникли проблемы с равновесием. Может, дело в порывистом ветре, рассчитать скорость которого на момент прыжка у меня никак не получалось, может, во вчерашней переписке с Машей, после которой я не мог заснуть почти до утра.

В любом случае, день сегодня явно не мой. Я летал уже три дубля. Два раза свалился в воду, один раз приземлился на яхту, но не туда, куда нужно. Можно доснять уже на самой палубе, а потом скорректировать, но мне необходимо все сделать идеально, и я страшно зол на себя за ошибки, которые допускаю раз за разом. Как ни странно, Джош не орал, не читал нотации, не упрекал меня в безалаберном и легкомысленном отношении к работе.

Эпизод мы все-таки досняли с четвертой попытки. Можно сказать, легко отделался. Подумаешь, воды нахлебался, да пару ссадин на боку заработал. Не в первый раз. Подобные мелочи я стараюсь даже не замечать. Мышцы приятно ноют. Именно приятно, потому что работать на пределе своих возможностей – это то, в чем я нуждаюсь, как в воздухе.

Работа каскадёров на сегодня закончена, и парни потихоньку стали расходится, но съемочная группа работает дальше. Я отправляюсь в кабинку на берегу, установленную для трюкачей и прочего персонала. Там можно оставить вещи, переодеться, перекусить и принять душ. Неоднократное купание в специальном костюме в соленой воде не входило в мои планы, и душ мне жизненно необходим. Выходя из крошечной душевой в одном полотенце, я обнаруживаю Джоша Каперски, терпеливо ожидающего моего возвращения. Вопросительно смотрю на постановщика, направляясь к пластиковому стулу со своей одеждой. Он заикался на днях, что ему нужно серьезно со мной поговорить, но не уточнил, когда. Видимо, момент настал.

– Что-то случилось, Джош? – начинаю первым, чтобы не тянуть время. Долго зависать в его гнетущем обществе не горю желанием. Его лицо хранит непроницаемое выражение. Поворачиваясь спиной, я натягиваю футболку на еще влажные плечи, скидываю полотенце, одевая пляжные шорты.

– Напомни мне, Марк, сколько тебе лет? – спрашивает Джош Каперски. Оборачиваясь, я поправляю задравшуюся на животе футболку и собираю в карманы ключи от моего байка, кредитки и прочую мелочь, высыпавшиеся пока я одевался. В легком недоумении смотрю на Джоша, пытаясь припомнить многочисленные слухи и сплетни вокруг его легендарной личности. Мне не нравится его настораживающий пристальный взгляд, и неожиданная заинтересованность моей персоной. Вспомнив, что у него есть жена и две девочки как-то внутренне расслабляюсь. В области киноиндустрии приходится ежедневно отбиваться не только от назойливого женского внимания, но и от мужского тоже. Я перестал удивляться этому факту еще года три назад.

– Двадцать пять, а что? – спрашиваю с вызовом, разминая плечи. Джош наклоняет голову на бок, с иронией наблюдая за мной.

– Мне было двадцать семь, когда я пропал на три года. Ты же слышал об этом? – сухим, почти равнодушным тоном поинтересовался Джош, протягивая мне бутылку воды. Я благодарно киваю, хотя не отказался бы от чего-нибудь покрепче. Рабочий день закончился, можно и расслабиться.

– Да, парни что-то говорили, – припоминаю я, открывая бутылку.

– Как думаешь, что могло заставить человека на вершине своей карьеры уйти в тень, отказаться от участия во всех проектах?

– Я не знаю, – небрежно пожимаю плечами, потирая затекшую шею.

– А ты подумай. Что могло бы заставить тебя уйти сейчас? Когда ты полон сил, привлекателен, популярен?

– Я не знаю, Джош, – снова раздраженно качаю головой я. – И гадать не собираюсь.

– У меня была травма, Марк. Перелом позвоночника, – произносит Каперски. Я даже вздрагиваю от абсурдности его заявления. Перелом позвоночника? Окидываю изучающим взглядом его спортивную фигуру.

– Не легкий, когда можно вернуться в строй после каких-то трех месяцев в корсете… Я был парализован, ниже пояса. Врачи ставили на мне крест, и я три года прожил в Китае среди монахов, которые поставили меня на ноги, но я уже никогда не стану таким же физически сильным, как ты. Скажу больше, меня ждет мучительная старость, Марк. Адские боли. Они уже начинаются, а мне еще нет сорока. Ты спросишь, почему я говорю тебе об этом?

– Да, спрошу, – киваю я, чувствуя себя неловко. Обычно за такую откровенность приходится расплачиваться…. Джош не просто так завел эту песню.