Аметист и золото - Кейт Холмс Страница 30

— Райская птичка решила вернуться на жердочку?

— Да, но ненадолго! — рассмеялась она.

Он сжал руками ее талию и оторвал от земли.

— Я умираю от жажды! — жалобно простонала Мелисанда.

— Не лучше ли утолить ее в укромном уголке? — спросил Алекс и, поставив ее на землю, взял у официанта два запотевших бокала.

Как ни странно, после недолгих поисков им удалось найти тихое местечко с видом на город. Алекс поставил бокалы на камень и подсадил свою спутницу на уступ скалы.

— Не помни хвост! — предупредил он.

— Не беспокойся, с ним ничего не случится. Садись рядом со мной! — сказала Мелисанда, постучав ладошкой по теплому камню.

Глаза Алекса вспыхнули, как раскаленные угли.

— Нет, я лучше постою, — ответил он. — Отсюда открывается очаровательный вид на не прикрытые перышками участки твоего тела.

— Можешь полюбоваться им и вблизи, я подожму хвост, — игриво сказала Мелисанда.

Он не заставил ее повторять свое предложение и, подтянувшись на руках, ловко сел рядом с ней.

— Ты права, так гораздо лучше! — прошептал он, поглаживая ее спину и бедра. — Мелисанда! Ты прелесть!

Она замерла под его гипнотизирующим взглядом. Он коснулся ее щеки и подбородка. Сердце Мелисанды затрепетало, опережая ритм самбы, доносящейся издалека. Губы ее раздвинулись, грудь пришла в движение, перышки, прикрывавшие ее, зашевелились от ее учащенного дыхания, как от дуновения ветерка.

Алекс застонал и впился в ее губы с такой звериной страстью, что окружающий мир куда-то исчез…

Восход уже алел над Ипанемой, когда лимузин подкатил к подъезду ее дома. Стивен и Мария вышли раньше; Мелисанда договорилась с ними, что заскочит за своей одеждой днем, немного поспав.

Алекс помог ей выйти на тротуар, отдал распоряжение шоферу и, подойдя к Мелисанде, тихо сказал:

— Как красиво! — Он кивнул на стену, казавшуюся золотой в солнечных лучах.

— Мне кажется, что я маленькая Золушка, — призналась Мелисанда, обернувшись к Алексу. — Только мне удалось сохранить сказочное обличье после полуночи. Со мной метаморфоза произойдет уже утром, когда рассвет наберет силу.

Алекс нежно обнял ее рукой за талию и, взглянув в глаза, спросил:

— Но почему волшебство не может длиться вечно? Разве дневной свет настолько губителен, что непременно разрушит его?

— Не разрушит, но облечет в другую форму, — сказала Мелисанда, гладя его по щеке.

Он поцеловал кончики ее пальцев.

— Ты веришь в сказки?

— Раньше верила.

— А теперь?

Мелисанда подумала, что, ощущая на своем бедре его руку, она готова поверить во все, что он говорит. Но сказать это она не решилась. Дневной свет уже привнес в волшебство окружающего мира черты реальности. «Впрочем, — подумалось ей, — нельзя исключить, что и сама реальность стала иной под воздействием волшебства ночи».

— Ты мне не ответила, — чуть слышно прошептал Алекс.

Мелисанда покачала головой и пожала плечами. Перья в ее короне мягко зашуршали, выражая свое недоумение по поводу происходящего. Целая ночь бурных танцев их ничуть не повредила. Мелисанда повернулась, следя за тем, как утренний свет распространяется по фасаду дома, превращая широкие окна в золотистые квадраты. Чудеса продолжались!

— Ты веришь в сказки, Мелисанда? — повторил свой вопрос Алекс, и глаза его засветились.

— Даже не знаю. — Она робко улыбнулась. — Пожалуй, я сначала посоветуюсь со своей сказочной крестной, а потом вернусь к тебе и отвечу.

— Договорились! — Алекс счастливо рассмеялся. — Но только не исчезай надолго!

Они поднялись в лифте на ее этаж, он взял ключ от квартиры и вставил его в замочную щель. Рука его уже начала было поворачивать ключ, но замерла. Алекс вдруг обернулся и как-то странно взглянул на Мелисанду. Она догадалась, что в этот миг его охватило то же чувство, что и ее. Как только дверь откроется, реальность окончательно и бесповоротно вытеснит волшебство, дарованное им этой короткой и такой фантастической ночью.

Внесли ли эти несколько часов сказочного очарования какие-то перемены в их привычное и удобное существование? Мелисанда не была готова ответить на этот вопрос.

— По-моему, мне пора попрощаться со своей райской птицей, — негромко произнес Алекс, наклоняясь к ней.

Он нежно и трепетно поцеловал ее на прощание, и Мелисанда почувствовала такое же блаженство, как на вершине Шугэ-Лоуф, когда он сжимал ее в объятиях с какой-то дикой страстью, впиваясь ртом в ее губы.

Алекс глубоко вздохнул и, задумчиво взглянув на нее своими темными и бездонными, как омут, глазами, с натянутой усмешкой сказал:

— Сладких тебе снов, райская птица!

Потом повернулся, вошел в лифт и уехал.