Вокзал Ватерлоо - Эмили Грейсон Страница 30

Завтра.

В субботу.

С газетой в дрожащей руке Мод вернулась в свою комнату и осторожно положила кроссворд на постель. Потом достала из тумбочки кроссворды за два предыдущих дня и все три по порядку разложила на кровати. Вот они, три отдельных ключа, на первый взгляд ничем не примечательные, каждый сам по себе бессмысленный. Роза. Олень. Завтра. Сложи их вместе, и они неожиданно приобретают новое значение, но только если знаешь, что искать. Только если эта особая комбинация слов вызывает у тебя особые ассоциации.

То есть только если ты Мод Лейтем.

Ее вызывали на встречу. По прошествии нескольких лет Стивен вновь дал о себе знать из какого-то засекреченного места. Совершенно очевидно, что Джеред Томсон вернулся в ту часть, где он служил вместе со Стивеном. И так же очевидно, что их служба каким-то образом связана с военно-морской разведкой, раз они могут использовать кроссворды для передачи сообщений. Вероятно, в штате «Дейли Миррор» у них есть свой человек, потому-то Джеред и настаивал, чтобы Мод вместо кроссвордов «Таймс» стала разгадывать кроссворды этой газеты. Не исключено, что они всю войну передавали сообщения через «Дейли Миррор» и печатающиеся в ней кроссворды. Джереду осталось по возвращении в часть только сказать Стивену, что он знает способ, как тот может связаться с Мод Лейтем, если он того желает. И Стивен, вероятно, пожелал.

Но почему?

— Ничего не понимаю, — сказала Мод в тот вечер, показывая Эдит три кроссворда и передавая суть загадочных разговоров, которые вел с ней Джеред Томсон.

— А что тут понимать? — отозвалась Эдит. — По-моему, сообщение недвусмысленное. Я бы не поверила, если б не увидела собственными глазами. Вот оно. Черным по белому, так сказать.

— Нет, содержание мне ясно, — отвечала Мод. — Во всяком случае, мне так кажется. Завтра я должна быть в гостинице «Роза и олень». Ничего другого оно и не может означать. Непонятно другое: почему? Почему Стивен решил встретиться со мной по прошествии всех этих лет?

— Хороший вопрос, Мод, — заметила Эдит. — И я уверена, ты знаешь, что есть только один способ это выяснить.

Эдит, как всегда, была права — и в том, что есть только один способ получить ответ на свой вопрос, и в том, что Мод это знала. Ей ничего не остается, как пойти на встречу. Да и как она может не пойти, если сгорает от любопытства? У нее просто нет выбора.

Или выбор все-таки есть? В ту ночь Мод долго лежала без сна в своей кровати, без конца перебирая все возможные причины, побудившие Стивена вызвать ее на свидание. Да, наверно, он хочет с ней о чем-то поговорить. О чем? О них — о них двоих, Мод и Стивене? Мод и Стивена больше нет, давно нет. Есть Мод и есть Стивен, и только так. Есть Мод и Аллен, конечно, — во всяком случае, были Мод и Аллен. И есть Стивен и Хелена — или, возможно, были.

Может быть, по этому поводу он хочет увидеться с ней, — если, конечно, она правильно расшифровала сообщение и Стивен будет ждать ее завтра в гостинице «Роза и олень». Может, он хочет сообщить ей что-то о Хелене?

Она умерла. Скончалась от побочного действия своей острой чувствительности, которой отравляла жизнь себе и Стивену на протяжении многих лет. Или погибла во время авианалета, хотя Мод не припоминала, чтобы немцы бомбили Оксфорд или Девон, где Хелена жила недолго со своими родными. С другой стороны, возможно, что Хелена по-прежнему цела и невредима, но «умерла» для Стивена, так сказать. Может, он наконец-то набрался смелости и оставил ее, и именно это собирается сообщить Мод. Или, напротив, Хелена бросила его. Как бы то ни было, не исключено, что зашифрованное сообщение, частями появлявшееся на страницах «Дейли Миррор» последние несколько дней, — это попытка Стивена вновь завоевать Мод.

Однако Мод теперь уже не завоевать, во всяком случае, не Стивену. Только ведь он этого не знает и, вероятно, в своих действиях исходит из того, что способен исправить то зло, которое причинил ей — им обоим — несколько лет назад. Мод повернулась набок, мысленно наказав себе выбрать наряд попроще для поездки в Лондон, куда она отправлялась утром следующего дня. Решено было надеть простую юбку, обычную блузку и повседневные туфли. Меньше всего ей хотелось, чтобы у Стивена создалось превратное впечатление, будто она стремится понравиться ему. Потому что на самом деле она не испытывала в том нужды. Когда-то Стивен считал ее желанной и привлекательной. Потом Аллен Дрейк. Другие мужчины тоже сочтут ее желанной и привлекательной, можно в этом не сомневаться. Ей не надо ничего доказывать Стивену, не надо ничего доказывать самой себе.

Конечно, размышляла Мод, поворачиваясь на другой бок, не исключено, что Стивен ищет встречи с ней отнюдь не для примирения — просто хочет извиниться. Объяснить свое грубое поведение. Может быть, теперь, по прошествии стольких лет, ему от нее нужно только прощение. Наверно, всю войну его мучило чувство вины за то, как он с ней обошелся, и он уже не может жить в ладу со своей совестью. В своих самых мелодраматичных фантазиях Мод воображала, как Стивен ей говорит; «Я поступил как скотина. Я тебя недостоин», а она, приняв равнодушно-неприступный вид, гордая, как королева, холодно отвечала «Знаю».

Война, думала она. Война — фактор непредсказуемости во всех этих соображениях. Почему Стивен так долго ждал, чтобы связаться с ней? Не мог? Он и в самом деле хотел ей сообщить о разрыве при личной встрече, но, не имея такой возможности, прибегнул к письму, которое отправил со своим эмиссаром? Или он так долго воздерживался от встречи с ней в силу собственной натуры — из-за недостатков в характере? Стивен с опозданием понял, что проявил трусость, написав ей письмо, но не хотел признавать свою ошибку, пока это не стало ему удобно — либо совесть замучила, либо он передумал и решил вернуть ее?