Дитя лагуны - Сонда Тальбот Страница 30

— Конечно же хорошо. Забавное, в принципе, не может быть плохим, так же как и красивое… — Эрик галантно поклонился перед Мик и указал ей на небольшие подушечки, которые лежали рядом с циновкой. — Присаживайся. Вечеринка будет проходить на полу. Правда, весь реквизит я одолжил у Арематы — в моем доме ничего такого нет. Но, я думаю, ты не обидишься?

— За что? — удивленно вскинулась Мик. — Наоборот, мне приятно, что ты приложил столько стараний, чтобы порадовать меня.

— Это было просто. — Эрик даже смутился от ее слов. — Немного фантазии и… прощальный ужин готов. Жаль, только прощальный…

Мик не нужно было глядеть ему в глаза, чтобы понять, что он действительно расстроен из-за ее отъезда. В его голосе была искренняя, неподдельная печаль. Сердце Мик сжалось. Она ведь тоже не хочет уезжать. Но что делать? Дела, дела… Хотя какие, к черту, дела! Она обманывает саму себя. На самом деле, Мик боится, что если задержится здесь, то через какое-то время надоест Эрику. И в этом, пожалуй, самая главная причина ее отъезда…

— Да, жаль, — согласилась она. — Мне было здесь хорошо. Очень хорошо. И все — благодаря тебе.

— Не преувеличивай…

— А я и не преувеличиваю. Все так и было. Ты показал мне лагуну, моту, подводный мир… Где бы я еще нашла такого замечательного гида?

— Ты могла бы найти куда лучшего, чем я, гида. И он показал бы тебе все… Все, кроме атмосферы этой чудесной лагуны. А это мог сделать только я, — не без гордости заметил Эрик. — Хотя, конечно, я погорячился, — добавил он. — Есть еще Риокаа, который отлично знает здешние места. Правда, в половине этих мест ему наливают. К тому же он сам — атмосфера…

— Да, Риокаа — удивительный, — кивнула Мик. — Мне было так грустно расставаться с ним и с Арематой… Она даже расплакалась. Да и я готова была заплакать вместе с ней… Я всегда буду помнить этих чудесных людей, и эту лагуну, и… тебя, Эрик…

Мик замолчала. Она почувствовала, что в горле стоит ком. Ком от тех слез, которые она не выплакала, прощаясь с Арематой, и не выплачет сейчас, прощаясь с Эриком. Ей хотелось плакать, но она знала, что не может себе этого позволить. Эрик устроил для нее такой красивый вечер, и она должна быть счастливой…

— Спасибо тебе за этот вечер, — пересилив себя, произнесла Мик. — Все это — прекрасно…

— Не прекрасней, чем та женщина, ради которой это было устроено, — улыбнулся Эрик. — Если бы я мог сделать что-то большее, чем этот ужин на циновке, я бы непременно сделал…

— Большего просто не может быть, — возразила Мик, зардевшаяся от комплимента. — Если бы я могла чем-то отплатить тебе… Я не имею в виду деньги…

— Я понял. Можешь. Ты помнишь о своем обещании?

— Ах, ты о статье…

— Да, и, поверь, для меня это важно.

— Я верю, — кивнула Мик. — Конечно, помню. И обещаю, что сдержу его…

— Прекрасно. А большего мне не нужно…

Эрик открыл бутыль и разлил по чашкам вино.

— Извини, с бокалами здесь туго…

— По-моему, очень мило. Как раз то, что нужно, для атмосферы этого вечера. Бокалы здесь были бы не к месту, — улыбнулась Мик.

Эрик протянул ей чашку.

— За то, чтобы у тебя получилось все, что ты задумала… За тебя…

— И за тебя, — добавила Мик. — Ведь у тебя наверняка есть свои планы.

— Боюсь, я совершенно бесцельный человек, — усмехнулся Эрик. — У меня есть только один план — жить в гармонии с самим собой. Чувствовать счастливым себя и делать счастливыми людей, которые меня окружают. Правда, последних не так уж много…

Мик хлебнула вина. Оно оказалось довольно крепким, чуть мягче наливки, которой угощал ее Риокаа. А по вкусу оно напоминало какой-то фрукт, название которого Мик забыла.

— Крепкое, — улыбнулась она.

— Вряд ли стоило ожидать, что Риокаа принесет компот, — пошутил Эрик. — Придется пить то, что есть. А я вообще не пью, если честно…

— Помню. Ты сообщил мне об этом еще до того, как я здесь… поселилась. А я пью. И еще курю. Кстати, когда я пью, курить мне хочется просто зверски…

— На что это ты намекаешь? — нахмурившись, спросил Эрик.

— Я? — Мик округлила глаза и сделала невинное лицо. — Вовсе не намекаю… Просто… ужасно хочется курить…

— Наверное, я слишком добрый, — покачал головой Эрик, — но я разрешаю тебе курить здесь.

— Спасибо!

Мик принесла сигареты и с удовольствием закурила. Эрик наблюдал за ней со странным выражением на лице — то ли с недоумением, то ли с удивлением.

— В чем дело? — поинтересовалась Мик, выпуская в прозрачный воздух сизый клуб дыма.

— Да так… Просто мне кажется странным, что ты с такой легкостью губишь свое здоровье…

— Не начинай, — поморщилась Мик. — Эти нравоучительные разговоры всегда казались мне довольно глупыми.

— Молчу. К тебе не подступиться так же, как к Риокаа с его вечной бутылкой. Он тоже начинает ворчать и обижаться. Правда, обижаешься ты красивее, чем Риокаа. Он трясет своим тройным подбородком, а ты превращаешь губы в сердечко.

— Во что? — удивленно переспросила Мик. — В сердечко?

Она расхохоталась. Ее звонкий смех колокольчиком ударил в стены дома, а потом раздался в ушах Эрика. Он попытался запомнить ее смех. Звонкий, льдистый… Завтра он уже не услышит его… Сердце Эрика сжалось от боли, но он вновь поспешил надеть маску невозмутимости. Мик не должна знать, что он чувствует. Это будет лишним…

— Ладно, — махнул он рукой, — кури, если тебе это нравится. И Риокаа пусть пьет, а потом получает от жены Палкой Возмездия…

— А мне не от кого получать Палкой Возмездия, — честно призналась Мик. Выпитое вино ударило в голову, и теперь одиночество, которое ждало ее в Эштоне, не казалось таким уж страшным.

— Никогда не поверю, что у тебя нет жениха… Кто-то в твоем… Эштоне… просто обязан быть влюбленным в тебя.

Мик пожала плечами.

— Обязан? Это не совсем то слово… Оно не подходит к любви… Впрочем, не важно. Такого человека нет. Есть мужчины, которые хотят меня, которым нравится мое тело. Но нет ни одного мужчины, который был бы влюблен в меня. Да, Эрик, — усмехнулась Мик. — Увы, но это правда…

— Значит, в твоем городе живут одни идиоты, — заявил Эрик. — Которые ничего не смыслят в женщинах, прекрасных не только телом, но и душой…

— Не обольщайся. Эти идиоты жили и в другом городе, в том, где я родилась. Один из таких идиотов бросил меня у алтаря в подвенечном наряде… Точнее, не бросил… Он просто не приехал на свадебную церемонию…

Мик говорила об этом так легко, словно это происходило не с ней. Но Эрик не сомневался в том, что в глубине души у нее до сих пор болит эта рана. Похоже, она не затягивалась никогда… Мик не забывала о ней, она всегда о ней помнила. И, возможно, именно это сделало ее такой одинокой…