Подари мне поцелуй - Кейт Доули Страница 30

— Потому что на твоем Эдаме Филипп точно жениться не может. А ты мне понравилась с самой первой нашей встречи.

— Но, Эмили, вы же должны понимать, что сердцу не прикажешь.

— Пока он не появился с охапками лилий, готова спорить, что ты о нем и не вспоминала.

— Почему же, — возразила Дайан, — Эдам многие годы был моим другом. Я просто не могла не помнить о нем.

— Воспоминания воспоминаниям рознь. Если бы Филипп был чуть-чуть поактивнее и раньше предложил бы тебе стать его женой, могу поспорить, мы бы сейчас готовились к свадьбе.

— Эмили, а не задумывались ли вы, что Филипп просто не хочет на мне жениться?

— Милочка, не рассказывай мне сказки! Вот когда у тебя появятся свои дети, ты поймешь меня. Я очень хорошо представляю, как мой сын относится к тебе.

— Такова жизнь, — развела руками Дайан.

Ее уже начал тяготить этот разговор. Она понимала, что Эмили любит своего единственного сына и желает устроить его счастье, но предавать свою любовь ради дружбы с этой прекрасной женщиной Дайан не собиралась, тем более что с Филиппом они выяснили отношения еще до того, как на сцене появился Эдам.

— И потом, — не унималась Эмили, — что это за любовь через Атлантический океан!

— О чем вы говорите? — опешила Дайан. — Мы же сейчас вместе!

— А долго ли это продлится?

— Пока мы не разлюбим друг друга.

— Да нет, — Эмили поморщилась, удивляясь недогадливости своей молодой подруги, — я не о душевной близости, а о географической. Мистер Хоули будет же продюсировать эту замечательную пьесу о любви. Ее написал один американец… Как же она называется?..

— В Лондоне? Это так замечательно!

— Нет, — язвительно ответила Эмили, — в Нью-Йорке.

— То есть?

— Вот поэтому следует читать газеты. В «Гардиан» было опубликовано интервью с мистером Хоули. На вопрос о творческих планах он ответил, что собирается продюсировать в «Театре Эдвина Бута» какую-то пьесу молодого и, как он сказал, очень талантливого автора. Он вновь хочет работать с мистером Колфилдом.

— Этого не может быть! — громко рассмеялась Дайан.

Она так и не рассказала приятельнице, почему уехала из Нью-Йорка. Если бы Эмили знала историю их отношений, она бы никогда не поверила этой глупой статье.

— Я не думала, что он не ставит тебя в известность о своих планах. Иначе бы я этого не говорила. — Эмили явно намекала на то, что считает Эдама Хоули не лучшей парой для Дайан.

— Я просто не верю, что он мог мало того что не предупредить меня, так еще и работать с мистером Колфилдом.

— У них был конфликт?

— Да. На творческой почве.

— Интересно, отличаются ли чем-то американские конфликты режиссера и продюсера и наши, английские?

Дайан поняла, что Эмили очень хочет услышать подробности, но вот только сама она не хотела никому рассказывать о том, как глупо была влюблена в Итена.

— Такие же, — ответила Дайан и мило улыбнулась.

Эмили все же поняла, что ее подруга не желает распространяться на эту тему.

— Тогда ты мне расскажи о своих творческих планах.

— Я думаю над тем, не подписать ли контракт с «Глобусом» на гастроли по Европе.

— О чем тут можно думать! Да большинство наших актеров заложат душу дьяволу за такую возможность! А она еще думает!

— Но у меня есть еще несколько интересных предложений от других театров.

— Рассказывай! — велела Эмили.

Дайан всерьез задумывалась о том, чтобы остаться в Англии, но она так соскучилась по своим родным, по друзьям и знакомым. Да и лондонские зрители сильно отличались от тех, кого она привыкла видеть в зале «Театра Эдвина Бута». Она уже обсуждала с Эдамом свои планы и перспективы на следующий сезон, но он каждый раз просил Дайан не торопиться с принятием решения. Потому что, когда она поставит свою подпись под контрактом, что-либо изменить будет слишком поздно.

Теперь, после разговора с Эмили, Дайан начинала понимать, почему Эдам смущался каждый раз, когда она в свою очередь спрашивала о его планах на приближающийся сезон. Эдам старался перевести разговор в другое русло или как-то иначе уйти от ответа.

Дайан сидела в гримерной и думала о том, что сейчас в последний раз выйдет на сцену в роли Офелии. Как много всего произошло с того дня, как она покинула Нью-Йорк! Она нашла свою любовь и сыграла самую главную роль в своей жизни. Но все хорошее когда-нибудь кончается, как любила повторять Ингрид, вот и Офелия — Дайан сегодня в последний раз будет сходить с ума от своей любви к несчастному мятущемуся принцу. Но Дайан надеялась, что ее любовь к Эдаму будет с ней до последнего ее вздоха.

В гримерную заглянул Эдгар.

— Дайан, ты готова?

Он тоже был расстроен тем, что ему придется проститься с Дайан, но все еще питал надежду, что она все же решит продлить контракт с «Глобусом». Из-за нерешительности Дайан в труппе начала ходить шутка о том, что ей следовало бы играть роль Гамлета, а не Офелии.

— Да, Эдгар.

— Ну и отлично. Первый акт начнется через три минуты. Ты же не хочешь пропустить начало конца?

— Зачем ты говоришь так пессимистично? Не мы первые играем эту пьесу, и играть ее будут еще много-много лет.

— Что-то мне не нравится твой сегодняшний философский настрой… — покачал головой Эдгар.

Дайан пожала плечами.

— Все же в последний раз.

— Ох уж эти женщины! Ты как моя Салли. Та тоже то говорит, что стены будем красить в желтый цвет, потому что это модно, а когда я покупаю краску, кричит, что желтый тоску нагоняет. Вот и ты такая же. Сначала твердишь, что ничто не заканчивается, а уж тем более Шекспир, потом сидишь как в воду опущенная из-за того, что играешь Офелию в последний раз в этом сезоне!

— Не сердись на меня, Эдгар. Но это действительно ужасно грустно. Ведь скоро мы расстанемся. А я уже успела привязаться к тебе.

— Не надо, Дайан. Мы с тобой славно сработались. Но я уже сказал, что ты играешь Офелию в последний раз в этом сезоне. Подчеркиваю: в сезоне!

Они услышали третий звонок.

— Пора, — тихо сказала Дайан.

Она чувствовала, что никогда еще не играла так хорошо. Даже на премьере, которая стала для нее знаковой.

Войдя в гримерную, Дайан сразу же увидела на столике огромный букет лилий. Она поймала себя на мысли, что уже настолько привыкла к лилиям по любому поводу, что сильно удивилась бы, если бы вдруг появились другие цветы. Эдам просто заваливал ее лилиями. И хотя с трудом вымолившая себе прощение за вторжение в личную жизнь подруги Ингрид утверждала, что это ненадолго, вот уже несколько месяцев Эдам неизменно встречал Дайан из театра с белоснежным букетом. А уж про дни спектаклей и говорить нечего!