Входи, открыто! - Марианна Кожевникова Страница 30

Целую.

Ольга».

Да, его не бросили. И просьбы никакие не понадобились, его любили, и все. А тетя Лиза писала матери о нем или нет? Это было единственное письмо, или они потом писали друг другу? Тетя Лиза с матерью были подругами с детства, их родители еще дружили. Они вместе ходили в школу, вместе в институте учились, в педагогическом, только мать то ли химиком, то ли биологом была. Он даже этого узнать не удосужился. После института мать почему-то в Посаде преподавала в школе, там они с отцом познакомились и поженились. А отец? Он знает всю эту историю? Мать сама написала ему? И почему ему, Саньке, никто ни разу не сказал об автокатастрофе? Правда, он ничего не спрашивал. Не только не спрашивал, знать ничего не хотел.

И все-таки это было непонятно. Можно же было хоть что-то ему сказать, как-то объяснить. Просто заговор молчания какой-то! Что отец, что тетя Лиза.

Александр Павлович нервно расхаживал по кабинету и пытался вспомнить, что же он знал о матери после ее ухода. Но ничего в голову не приходило. Он сам для себя придумал какую-то историю, как-то по-своему, по-детски все себе объяснил. А потом свыкся и даже думать о ней перестал, как если бы мать давно умерла. И вдруг через столько лет неожиданная встреча…

Отец всегда говорил ему: «У твоей матери золотое сердце…» Он имел в виду вообще или эту конкретную историю?

Александр Павлович держал письмо в руках, и ему показалось, что оно горячее. Он спрятал его в конверт, положил на стол и снова стал расхаживать по комнате.

Все в один миг перевернулось. Он почувствовал такую любовь, такую!.. Ему даже завидно стало! Ради него мать готова была бросить такую любовь. Хорошо, что не бросила. Она бы не выдержала, может быть, даже возненавидела их с отцом за то, что они помешали ее счастью. Но обижался он на нее зря. Они и впрямь были похожи, мать и он, отец говорил правду, — оба до крайности эмоциональные. И при этом с соображениями. Не поехал же он вместе с Инной, разлучился же с Тяпой. А из-за чего? Скажешь, и выйдет глупо, выспренне. Но он точно знал, что не сможет жить на чужом языке, и точка! И мать, конечно, любила его, беспокоилась и не ушла бы, не будь стечения несчастливых обстоятельств. Несчастливых? Для нее все равно счастливых, это явствовало из каждой буквы письма.

Александр Павлович с удивлением заметил, что рад ее счастью. Ощущение, что его красивая мама где-то далеко очень счастлива, было у него давно. Не зря же он хвастался своей интуицией. Это ощущение его и бесило. Она не имела права быть счастливой без него, без Саньки. Но он не желал ей бед. И вот, оказывается, и беда у нее была. Нелегко ей, должно быть, с мужем-инвалидом. Да и немолодые они уже оба. Может, им нужна помощь? Может, Сане нужно как-то помочь матери?..

Он походил еще по комнате. Немного успокоился и понял, что не кинется сразу же по указанному в письме адресу. Хотя бы потому, что прошло уже столько лет. Интересно, сколько? Он посмотрел на штемпель, посчитал и понял, что двадцать восемь. Солидный срок. Если почти что за тридцать лет помощь от него не понадобилась, значит, можно и еще повременить…

Теперь его удивляло, что жизнь повторила только что написанное, но совсем по-другому. В повести письмо помогло героине разобраться в себе и сделать правильный выбор, а в жизни оно только все запутало. Ну, не все, а его, Саню, точно.

Он полез искать фотографию матери, чтобы получше представить себе ее. В общем, если честно, он давно уже на место матери ставил тетю Лизу. Когда она была жива, он приезжал к ней, если нужно было посоветоваться или просто хотелось повидать ее, посидеть, посмеяться. И теперь он по-прежнему мысленно разговаривал с ней, спрашивал совета, делился новостями. Тетя Наташа тоже занимала в жизни свое прочное место, она была неотделима от отца и избавляла Саню от необходимости дергаться и волноваться, как он там и не надо ли чего. Он знал точно, у отца все в порядке, у него дом, в котором всегда будут рады Сане. К тете Наташе он относился очень хорошо, с душевной теплотой и симпатией. И вот теперь в его жизнь должна была войти еще одна женщина… И эта женщина его волновала, потому что жила сердцем.

Он нашел фотографию матери и стал на нее смотреть. Мать была блондинкой с тонким умным лицом, серыми глазами. Она смотрела чуть насмешливо. И он вдруг вспомнил то, чего не вспоминал уже тысячу лет, вспомнил ее руки, запах и как она укладывала его спать. И сердце у него защемило такой тоской. Ему так захотелось увидеть ее, прижаться, уткнуться. Они же оба тут, никто никуда не уезжал и не умер еще, слава Богу! — так почему же они не видятся?! Какая же это глупость и нелепость!

Он походил еще немного.

Теперь он думал, что почему-то принято смиряться и принимать чужое счастье, если все-таки это счастье не слишком счастливое. Тогда все с облегчением вздыхают, прощают, жалеют, сочувствуют. Наверное, и маму так пожалели. А вот если бы она ушла просто так, потому что не могла не уйти и была бы счастлива всем на зависть, ее бы все осуждали, корили, упрекали…

Теперь Александр Павлович был рад, что получил письмо из прошлого. Если честно себе признаться, то в жизни у него была зияющая дыра, он пытался заткнуть ее и так, и этак. В основном тем, что отворачивался, закрывал глаза, отстранялся. Временами он забывал о ней, но она существовала, создавала неуют, беспокойство, а главное, неуверенность в себе. Не может чувствовать себя хорошо человек, которого бросили. Он может скакать на коне, брать самые высокие барьеры, преуспеть, получить медаль, но хорошо себя чувствовать он не может. Это если честно.

Так оно и было с Александром Павловичем, а теперь его окликнули, взяли за плечо и повернули лицом прямо к той самой дыре, откуда дуло и свистело. Но дыра исчезла, возникло пространство, и на другом его конце где-то вдалеке жила его мать, волновалась о нем и его ждала.

Теперь все казалось таким простым, что он не мог понять, почему же раньше он не собрался поехать к матери. И невольно подумал, что скорее всего отец все-таки этого не хотел. Ни он, ни тетя Лиза никогда не говорили с ним о матери. Когда он был подростком, это было трудно, но потом-то, потом!

Александр Павлович снова заходил по кабинету. Теперь уже близкие ему люди не казались такими близкими, они тоже были полны страстей, обид, недоброжелательства. Если тетя Лиза так и не открыла письма от ближайшей подруги, значит, она отвернулась от нее, осудила. Она выбрала его, Саню, но это только на первый взгляд, потому что и она увеличила разрыв, а разве могут быть люди счастливы, если все вокруг разорвано?

Саня вдруг подумал об Олежке. У его сына не должно быть таких проблем, и если Инна вышла замуж, то пусть она будет счастлива и спокойна. Потому что счастливыми люди себя чувствуют и в самых стесненных обстоятельствах, а вот покоя им всегда недостает. Покоя и свободы. И Олежке пусть будет хорошо и с отцом, и с отчимом. Он не должен бояться открыть рот, думая, как бы не задеть и не обидеть его, Саню!

Александр Павлович подумал, что сейчас же напишет Инне письмо и все ей скажет. Он любит ее и поэтому хочет, чтобы она жила счастливо. Он и в самом деле ее любил и злился, наверное, потому что любил. Но что толку в злости? Хотя когда злишься, ничем себя не убедишь, что злиться не надо. Они с Инной как были, так и останутся близкими, потому что жили вместе, потому что у них есть сын, потому что оба они хотят, чтобы у сына жизнь сложилась как можно лучше. Но жизнь идет дальше, он же тоже не думает, что так и проживет весь свой век бобылем… Просто пока еще ничего не складывается. Что-то его не отпускает.