Дикий мед - Вайолет Уинспир Страница 30

Девочка уже несколько минут говорила по‑английски, запинаясь и вставляя греческие слова, а Домини облокотилась на локоть, напряженно слушая ее.

— Поль спустился очень глубоко, — говорила Кара. — Искал и искал Лукаса. Есть определенный уровень, на котором можно оставаться всего несколько минут, иначе может не хватить запаса воздуха… Именно там Поль и нашел Лукаса. Он очень быстро вынес его на поверхность, и мы втащили их на яхту… Поль встал на колени, чтобы снять с брата акваланг, и тут вдруг сам упал. Вид его был ужасен, глаза закатились, и Алексис завизжала, что они оба умерли. — Кара содрогнулась. — На самом деле произошло вот что: он всплывал слишком быстро, — запас воздуха был мал, это очень опасно и может вызвать смерть или паралич. Алексис успокоилась, сделала Полю искусственное дыхание, и хотя, когда мы вернулись в гавань, он дышал нормально, Поль пришел в сознание только позже, в больнице. По настоянию врачей он оставался там несколько дней на случай каких‑либо осложнений. Лукас… он был мертв. Поль нашел его под огромным осколком коралловой скалы, очень острым. Есть такие кораллы, что образуют целые утесы…

— Не надо больше говорить об этом. Кара. — У Домини дрожали руки, когда она сжимала тонкие пальцы девочки. — Я уверена, что Лукас не страдал.

— Поль тоже сказал так, когда я навестила его в больнице. — Кара улыбнулась дрожащими губами. — Я рассказала тебе о Лукасе из‑за Поля. Он не всегда был счастлив, и я так обрадовалась за него, когда он написал, что взял в жены английскую девушку. Мы чувствуем близость к англичанам потому, что со времен дедушки у нас в семье сохранилась традиция учить английский язык, потому что, ты же понимаешь, в делах судоходной компании приходится сталкиваться со множеством людей, говорящих по‑английски.

— Ты отлично разговариваешь по‑английски, — улыбнулась ей Домини. — Я никогда не смогу так же хорошо выучить греческий. Послушай, почему бы нам с тобой не пойти осмотреть гавань, когда позавтракаем? Может, удастся уговорить Никоса пойти с нами. Для Поля любимое занятие работа, он притащил с собой много писем, на которые должен ответить. А мне страшно хочется хорошенько осмотреть Анделос.

— А что, это отличная идея! — Просветлела Кара и надкусила сочный персик. — Сегодня воскресенье, так что Никки свободен от работы в офисе. Кстати, Никки страшно честолюбив. — Я бы сказала, честолюбие присуще всем вашим мужчинам, Кара. — С задумчивой улыбкой Домини смотрела в море, следя взглядом за лодкой с ярко‑пунцовым парусом, четко выделяющимся на фоне синей воды. До ее ноздрей донесся острый аромат моря, а мысли были заняты рассказом Кары. Она никогда не сомневалась в мужестве Поля или его любви к своей семье, что вообще присуще грекам. Она знала, каким щедрым он мог быть, и уважала его, иногда даже чувствовала в себе ответную страсть. Но в отношениях их не было прочности, чувства благополучия.

Это удел только любимых. Люди устают от своих капризов, от вещей, что привлекли их временное внимание.

Кара убежала готовиться к прогулке, а Домини была в своей спальне, надевала белые бусы, когда вошел Поль. Он выглядел неимоверно большим и блистал чистотой, волосы, еще влажные от парилки, завились мелкими кольцами, а опушенные густыми черными ресницами глаза, встретившись в зеркале со взглядом Домини, казались особенно яркими. Красивый, как демон, сказал про него Берри, и Домини вся застыла, когда он взял ее за плечи и наклонился поцеловать шею.

— Ты пахнешь мимозой, — сообщил он, поднимая ее с пуфа перед туалетным столиком и поворачивая к себе лицом. На ней было белое платье без рукавов с вышитой веточкой мимозы на бедре. Мороз пробежал по коже там, где коснулся ее взгляд Поля. Она не сопротивлялась, когда он привлек ее к себе. Ее руки уперлись в его плечи, и когда губы потерялись в его властном поцелуе, безжизненно соскользнули по стальным мышцам.

Она вдохнула знакомый острый аромат лосьона и пассивно приняла поцелуй. Потом, совершенно неожиданно, пальцы его больно вонзились в ее ребра.

— Ах ты, ледышка, — пробормотал он, — поцелуй меня сейчас же! — И уже вовсе не нежно он перекинул ее через руку и силой заставил ее губы ответить на поцелуй.

Когда он наконец поднял голову и позволил ей встать свободней, голова у Домини кружилась так, что ей пришлось ухватиться за край туалетного столика. Поль покривил губы в сердитой улыбке.

— Домини, mia, не смотри на меня так, — насмешливо попросил он. — Ты можешь убить меня взглядом.

— Потребуется гораздо более, чем просто взгляд, чтобы убить тебя, Поль, — ответила она, все еще потрясенная и рассерженная тем, что он силой заставил ее ответить на поцелуй. У нее болели губы и Домини знала, что на талии будут синяки от его пальцев. Он с насмешливым упреком покачал кудрявой черной головой.

— Я уже говорил тебе, моя дорогая, что я не так уж неуязвим. У меня, как и у других людей, есть своя ахиллесова пята, и тебе, возможно, даже будет не хватать меня немного — кто знает? — если охранник у двери вдруг откроет ее и призовет меня переступить порог.

Когда он говорил это, Домини окинула его взглядом, его темную высоко поднятую голову языческого бога.

— Что я для тебя? — не могла не спросить она. Он подумал над ее вопросом, пальцы его бездумно поиграли бусинами ожерелья.

— Возможно, создание мечты, — чуть слышно проговорил он. — Жемчужина, попавшая мне в ухо, как выразился твой друг художник.

— Символ положения удачливого бизнесмена, — холодно поправила его Домини. — Странно, мне всегда казалось, что удовлетворить тебя не может ничто, кроме обожания, Поль, и полного подчинения женского сердца.

— Иногда условия заставляют нас довольствоваться доступным, — ответил он с усмешкой. — А чего хочешь ты, Домини, рыцаря из сказки?

— Это было бы приятно, — заявила она, думая о Берри, мальчике, который с освещенными закатным солнцем золотистыми волосами на перевернутой лодке казался похожим на сказочного рыцаря.

— Галахарды на белых конях существуют только в сказочной стране, — сухо заметил он. — Тебе придется довольствоваться Ланцелотом.

— Ланцелот — черный рыцарь, — процитировала она. — Однако он завоевал сердце королевы, не так ли?

Поль приподнял ей подбородок, не позволяя отвести взгляд. Его лицо с бледным шрамом над бровью в этот момент казалось лицом дьявола.

— Что, если бы я попросил тебя подарить мне сердце, Домини? — спросил он. — Эту разбитую безделушку? — она заставила себя рассмеяться. — Она не нужна была тебе целой… разве ты не помнишь, что сказал в день нашего венчания? Что у тебя нет времени на такие пустяки, как стать любимым.

— Я употребил слово «нравиться», а не «быть любимым».

— Хорошо, — Домини повела плечами. — Но вряд ли можно рассчитывать быть любимым, если не нравишься?

— Существует много доказательств того, что любовь имеет мало общего с менее теплыми чувствами. Он легонько провел по ее подбородку кончиком большого пальца и отрывисто поинтересовался: