Подари мне счастье - Джанмария Анелло Страница 30

Ли делала резкие, шумные вдохи и выдохи, и все равно ей нечем стало дышать, когда его ладони прошлись по бокам, спустились по ногам и забрались под платье. Она запустила пальцы ему в волосы и закрыла глаза, но ей хотелось поцеловать его.

Нежно обхватив лицо ладонями, Ли потянула Ричарда вверх и нашла его губы своими. Язык заскользил вдоль зубов, горячий и жадный под ее мягким, робким исследованием, и эти прикосновения как будто порождали неистовую бурю.

Ладони Ричарда странствовали по ее груди, опаляя своим жаром, зажигая ответный огонь. Губы следовали по пути, проложенному руками, оставляя влажную, чувственную, горячую дорожку на мягких холмиках, возвышающихся над корсетом. Язык нырнул в ложбинку между грудями, а пальцы скользнули под ткань, лаская соски.

Пусть он не любит ее, но вот в этом они равны.

Равны в этой отчаянной потребности, в этой неоспоримой, неугасимой жажде.

Какой-то малой частью сознания, которая еще работала, Ли услышала где-то на расстоянии, где-то в холле голос Рейчел. Он становился громче и ближе. Ричард оторвался от жены. Он посмотрел в ее глаза, и его взгляд был темным, грозовым и полным страстного желания, потом он вновь завладел ее губами в требовательном поцелуе, который прогнал остатки разума и здравомыслия.

Они разъединились, потом снова слились, словно никак не могли оторваться друг от друга. Языки соприкасались и исследовали, углублялись и вкушали. Ноги переплелись, пальцы искали до тех пор, пока она едва не взмолилась отнести ее в постель.

Наконец он оперся локтем о стену, но не сделал ни одного движения, чтобы проложить приличествующее расстояние между ними.

Его бездонные глаза пристально вглядывались в черты Ли, потом он улыбнулся своей дьявольски неотразимой улыбкой.

– Значит, ты скучала по мне? А я-то думал, что ты собиралась воспользоваться тем молотком, что лежит наверху лестницы, чтобы огреть меня по голове.

– Без сомнения, ты этого заслуживаешь, – отозвалась Ли. – Но ты, хитрец этакий, так искусно отвлек меня, что я и думать об этом забыла.

Он рассмеялся, и звук его глубокого, зычного голоса, зазвенев на нервных окончаниях, растекся по ее телу, как шоколад на языке, похоронив неловкость их последнего расставания под веселостью и непринужденностью.

Горло болело от сдерживаемых слов, которые так хотелось сказать, но она не станет надоедать ему своими желаниями или требованиями, которые он не хочет, не может исполнить. По крайней мере в данный момент. Она терпелива. Она подождет.

Ричард отступил назад как раз в тот момент, когда Элисон вбежала в двери.

– Это мой дядя, герцог! – прокричала она, прыгая в его протянутые руки.

Он закружил ее, прижал к груди, и лицо его было открытым, незащищенным. Выражение глаз говорило о глубокой любви и о какой-то отчаянной, глубоко запрятанной тоске.

Низкий проникновенный голос звучал мягко и успокаивающе, когда Ричард нес Элисон к канапе.

– Я скучал по тебе. А ты по мне?

– Мм, – сказала Элисон, и ее черные кудряшки запрыгали вокруг личика. – Но я ездила по магазинам с тетей Ли.

– Правда? А мне ты что-нибудь купила?

– Да нет, глупый. Мы покупали ткань для платьев. Розовую для меня и зеленую для тети Ли. Тетя подарила мне ручную мышку, но мама говорит, что она грязная.

Ричард улыбнулся ребенку, смеющемуся в его руках. Отпечатки крошечных ладошек появились на покрытой дорожной пылью куртке.

Когда Ричард поднял взгляд и его черные глаза встретились с глазами Ли, чувство, горящее в них, было таким глубоким и неистовым, что у нее перехватило дыхание. Неужели он так страстно хочет собственного ребенка?

Она погладила ладонями живот. Благодаря отцовским чопорным объяснениям она знает, как зачинают детей и где они растут. Единственное, чего Ли пока не знает, – это как определить, беременна ли она. Быть может, его ребенок уже растет в ней. О, как же она молилась, чтобы так оно и было!

Ибо из Ричарда получится чудесный отец. И ребенок поможет облегчить боль прошлого. Ей так отчаянно хотелось знать, кто причинил Ричарду боль, что произошло, кто нанес ему такую рану в сердце.

Несколько раз она едва не поддалась соблазну спросить у Рейчел, но всегда вовремя останавливала себя. Она дождется и услышит правду из его уст, а не ту ложь, которую, без сомнения, швырнет в нее Рейчел, чтобы сделать больно.

Минуты шли, и Ли почувствовала на себе пристальный взгляд Рейчел. Несомненно, Ли совершила непростительную, вопиющую бестактность, позволив мужу поцеловать себя за пределами спальни, но ей было наплевать.

И наплевать, что румянец у нее на щеках свидетельствовал о пылкой страстности объятий, во время которых Рейчел бесцеремонно вторглась в комнату.

Ли отказывалась съежиться под молчаливым неодобрительным взглядом невестки. Подойдя к канапе, Ли села рядом с Ричардом.

Он убрал прядку со лба Элисон.

– Хочешь посмотреть, что я привез тебе? А потом покататься в парке? И быть может, мороженое?

– Подарок? – Элисон запрыгала у него на коленях. – Покажи скорее! Покажи!

– Я бы очень хотела поехать с вами, Сент-Остин, – мягко, вкрадчиво промурлыкала Рейчел, и глаза Ли сузились. Ричард, кажется, не заметил, поскольку Элисон как раз в этот момент взвизгнула.

– Я бы предпочел провести время наедине с Элисон, – отрезал Ричард, вставая и прижимая девочку к груди. Потом повернулся к Ли: – Если, конечно, вы не возражаете, мадам.

– Разумеется, нет. – У нее еще полно дел, немаловажным из которых является поездка в приют миссис Бристолл – надо навестить Томми. Вчера у него в третий раз за последние несколько недель снова поднялась температура. Какая-то загадочная болезнь, которая время от времени возвращалась, но в промежутке между приступами лихорадки мальчик чувствовал себя прекрасно. Доктор, у которого они консультировались, прописал слабительное и рвотное – лечение, после которого ребенок становился еще слабее, чем после приступа болезни.

Элисон спрятала личико на шее Ричарда. Он поднес руку Ли к губам. Мозолистые подушечки пальцев вызвали трепет в руке, затем быстро последовала вспышка жара, губы Ричарда прижались к запястью, гладкие и мягкие на ее чувствительной коже.

– До встречи, – пробормотал он, затем повернулся и вынес малышку из комнаты.

– Ну и ну, – сказала Рейчел. – Какую нежную сцену мы прервали! Разумеется, ты понимаешь, что благовоспитанные леди не показывают таких страстных чувств на людях.

– Я не видела своего мужа три недели, – парировала Ли, поднимаясь с канапе. – И мне не требуется твое позволение, чтобы приветствовать его дома так, как я считаю нужным.

Рейчел стиснула подлокотники кресла, глядя вслед глупой девчонке. Она, может, и выглядит спокойной и застенчивой, но по их последним стычкам Рейчел поняла, что Ли обладает своеволием и упрямством, таким же коварным, как отлив на Темзе.