Возлюбленная виконта - Эмили Брайан Страница 30

Любовь смотрит не глазами, а умом; и поэтому крылатого Купидона изображают слепым.

Уильям Шекспир

Люциан опустился в кресло и закрыл глаза, когда темная повязка лишила его возможности видеть. Легко касаясь проворными пальцами его волос, Дейзи затянула на затылке узел. Люциан ждал. Каждый дюйм его кожи трепетал в предвкушении. Это была ее игра, пусть играет.

По крайней мере пока.

Воздушными прикосновениями ее пальцы пригладили его волосы. Он слышал шорох шелка, когда она остановилась перед ним. Люциан был почти уверен, что «куртизанка», взявшая его за руки и поднявшая с кресла, на самом деле Дейзи Дрейк. Но откуда Дейзи знает, как мучить мужчин? Их встреча в музее и работа на раскопках свидетельствовали о ее здоровом интересе к королям плоти. К тому же она происходила из благородной состоятельной семьи.

Стала бы она играть с ним в карты на раздевание? Ласкала бы его плоть, сводя с ума, так что он едва не опозорился, потеряв над собой контроль?

Сегодня он надеялся выяснить правду.

Она подошла к нему ближе, обдав пьянящим жасминным ароматом. Да, определенно тот же исходил и от Дейзи, хотя и не такой резкий. Скорее, воспоминание об аромате. Пропитавший ее кожу, он, казалось, стал частью ее существа.

Ее кожа.

Она позволила ему снять с нее перчатки. Он исследовал ее плоть на ощупь. Играл с ее пальцами, переплетая их со своими, лаская тыльную поверхность ладоней, изящные запястья. Поднес одно к губам и попробовал тонкую кожу на вкус.

Когда помедлил, ее пульс участился.

Стала бы настоящая куртизанка так сильно реагировать на простой поцелуй? Для этого наверняка потребовалась бы более эротичная стимуляция. Люциан терялся в догадках.

Может, такая повышенная чувствительность и делала куртизанок столь желанными. Отец однажды рассказывал ему, что такая вот райская птичка была способна заставить любого мужчину почувствовать себя павлином. Страсть куртизанки была хотя и наигранной, но чертовски приятной.

Целуя и покусывая кожу, Люциан добрался до локтевого сгиба. Вздрогнув, она ахнула.

Люциан готов был дать голову на отсечение, что это не уловка проститутки.

— Вы сняли маску? — спросил он.

— Нет еще.

— Тогда позвольте мне.

Его ладони поползли вверх по ее рукам к обнаженным плечам и атласному стволу шеи.

Она слишком высокая, вдруг сообразил он. Бланш казалась ему более миниатюрной. Если бы не повязка, эта женщина смотрела бы ему прямо в глаза. В то время как макушка головы Дейзи едва достигала его подбородка.

У него упало сердце. Было ли это разочарование? Действительно ли он надеялся, что это Дейзи?

— Сначала вам придется снять с меня парик, — сказала она, затаив дыхание.

— С огромной радостью.

Станет ли у куртизанки дрожать голос лишь из-за того, что позволила мужчине снять с нее парик? Он снял с нее напудренное сооружение, и она забрала его у него из рук.

— Мне нужно вернуть его на место, — пояснила она. Он услышал, как по полу застучали каблуки, потом последовал грохот и громкий звук падения.

— Бланш, вы в порядке?

Он положил руку на повязку, но вовремя вспомнил о клятве. Молчание.

— Бланш?

Еще мгновение — и к черту повязку вместе со всеми клятвами. Далее раздались приглушенные проклятия, та же последовательность ругательств, которые использовала Дейзи над испорченной мозаикой, потом зашелестела ткань, и по полу зашаркали каблуки.

— Oui, я в порядке, — отозвалась она.

Когда она возвращалась, ее походка стала иной. Кажется, она хромала.

— Вы упали? — справился он.

— У меня слишком длинные юбки, — посетовала она. — Следовало надеть кринолин.

Или слишком высокие туфли, подумал Люциан. Уж не носила ли она эти нелепые венецианские платформы, ставшие чертовски популярными? Если да, то была не такая уж высокая для Дейзи.

Вытянув вперед руку, он наткнулся на мягкую грудь. На ней было дезабилье, как во время первого его визита. Еще до того как она завязала ему глаза, он успел заметить, что ее корсет заканчивается под грудью. Лишь тонкая ткань сорочки отделяла его руку от гладкой теплой кожи.

— Вот и вы, — произнес он.

— Да, вот и я, — прошептала она, как ни странно, по-английски. Бланш всегда говорила с ним по-французски. Но приглушенный голос не позволил ему определить наличие акцента. Вздрогнув, она поправилась: — Je suis ici. [14]

Он медленно погладил ее. И ему показалось, что она, как кошка, поддалась его ласке. Соски под его ладонью затвердели. Ему нестерпимо хотелось запустить руку под сорочку. Если бы он мог немного приподнять подбородок, то увидел бы зрелую округлость ее груди с милой ложбинкой посередине, исчезавшей в тени, в то время как остальная кожа золотилась в сиянии свечи.

Он бы с удовольствием остался там, где находился, и отдал должное ее чудесной груди, но его ждали еще и другие дела. Слегка потискав нежную плоть, его пальцы поползли вверх. Кожа под рукой была гладкой. Ее пульс у основания шеи бился, как крыло колибри.

Он провел руками по ее скулам, и его пальцы сошлись на ее заостренном подбородке. Лицо Дейзи тоже имело форму сердца: расширяясь в скулах, оно сужалось к подбородку. Затем его руки заскользили по ее щекам, пока не достигли оперенного края маски. Нащупывая завязки на затылке, он подступил ближе. В него уперлась ее грудь, и он чувствовал каждый ее вдох и выдох. Она прижалась к нему бедрами.

Могла Дейзи вести себя так вольно? Он развязал тесемку, державшую маску, и снял ее.

— Ее тоже нужно убрать на место? — спросил.

— Нет. Я положу ее здесь, на столик.

То ли ему показалось, то ли на самом деле она пересекла пространство прихрамывая.

— Вы в самом деле в порядке? — спросил Люциан.