Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли Страница 30

Ну конечно, тут будет темно: он же не оставил ей даже свечного огарка.

Джек просунул в щель свечку. В качестве мирного предложения. Затем медленно последовал за ней, чтобы осветить комнату. Все-таки где Лорел?

Возможно, прячется в темноте. Ему следует заглянуть за дверь.

Нет, ни малейшего признака.

— Лорел?!

Из дальнего от окна угла комнаты раздался тихий протестующий звук. Джек вошел в комнату и направился на звук, пока не нашел ее, свернувшуюся на куче выброшенных простыней. Она соорудила из них что-то вроде матраса или, точнее сказать, «гнездышка». Так что все, что Джек смог разглядеть, был ее профиль. Густые черные ресницы лежали на бледных щеках. Мерцающий свет свечи выделял голубые тени под глазами и красный носик. Она плакала? Или изошла криком от ярости? Она теперь выглядела другой. Раньше это была серьезная застенчивая девочка, совсем не похожая на свою сестру. Но теперь было очевидно, что две эти женщины были больше похожи друг на друга, чем он мог предположить. У них были одинаковые волосы, одинаковые глаза, даже один и тот же упрямый подбородок. Их делали разными характеры. Амариллис была бойкой кокеткой, жаждущей развлечений, а юную Лорел больше интересовали книжки, чем танцы, и она точно не была склонна к приступам бешенства с битьем посуды.

Но это было так давно…

— Привет, лорд Джон.

Джек, улыбаясь, обернулся к тоненькой девушке, неутешительно топтавшейся в дверях библиотеки.

— A-а, это, кажется, маленькая Ежевичка!

Это прозвище всегда заставляло ее вскидывать голову.

Так она сделала и сейчас.

— Меня зовут Лорел, лорд Джон.

Он прислонился плечом к нише и улыбнулся ей сверху вниз:

— А меня Джек. Лорд Джон — это мой отец.

Она ответила серьезным взглядом:

— Хорошо… Джек.

Поскольку ему не пристало замечать, что ее глаза нежнее и синее глаз сестрицы — особенно если он собирался жениться на этой сестрице! — Джек игриво вынул книжку, слабо зажатую в ее пальцах, и посмотрел на корешок:

— «Чайлд Гарольд»? Быть не может!

Она встопорщилась, как синеглазый ежик. Это всегда вызывало у него улыбку.

— А что, скажите на милость, не так с сочинениями лорда Байрона? — Она попыталась отобрать книгу.

— Сентиментальная чушь! — Он поднял книжку повыше, чтобы она не смогла дотянуться.

— Пусть так, прищурилась она, — но это моя сентиментальная чушь, так что отдайте ее мне.

Он закатил глаза:

— Вы обожаете Байрона. Я в этом уверен. Все глупенькие маленькие девочки обожают Байрона.

Она скрестила руки на груди и поджала губы. Но Джек понял, что зашел, не слишком далеко, потому что глаза ее искрились.

— Что я должна сделать, чтобы получить книгу обратно?

Джек потянул темную косу, небрежно перекинутую через плечо.

Если бы он не был уже помолвлен с ее сестрой, то попросил бы поцелуя. Разумеется, только для забавы, чтобы заставить Лорел покраснеть.

— Дайте подумать. Я могу заставить вас сорвать мне яблоки с верхушки самого высокого дерева в саду…

Она выгнула бровь.

— Яблоки еще не поспели, милорд. И коль скоро от зеленых яблок вам станет плохо, я буду рада нарвать вам их столько, сколько захотите.

— Мстительная девчонка, — любовно обвинил он ее. — Возможно… я поручу тебе украсть косточку у пса, стерегущего ворота.

Она кокетливо захлопала ресницами.

— Ну конечно, милорд. Пэтч — мой давний друг и с радостью поделится с вами костью. Я мечтаю полюбоваться тем, как вы грызете эту грязную штуку.

Его смех заставил ее улыбнуться, и на какую-то секунду он увидел предвосхищение той красоты, которая заставит очарование Амариллис поблекнуть и испариться из памяти мужчин. Господи Боже, это будет потрясающая красавица!

— Но хватит игр.

Он вложил книгу ей в руки, но усмехаться не перестал.

— Пожалуйста, скажи мне, что намерена прочитать эту поэму с той иронией, с какой она, несомненно, была надписана.

Она с полуулыбкой вернула ему книгу:

— Посмотрите на страницу двадцать девять.

Он с любопытством раскрыл книжку. На полях он нашел карандашную заметку. Вглядевшись в четкий мелкий почерк, он прочитал:

— «Любопытно, кто-нибудь догадался, что Байрон полнехонек дерь…» — Джек растерянно моргнул и поднял брови. — Благовоспитанные юные леди таких слов не употребляют!

Лорел вынула книгу из его пальцев и прижала ее к своей плоской груди.

— Разве я сказала, что это мое замечание?

И она гордо удалилась под восхищенный звонкий смех Джека, эхом раскатившийся по комнате. Прежде чем повернуть за угол коридора, Лорел улыбнулась ему.

Улыбка сползла с лица Джека.

— Проклятие. — Он провел рукой по лицу. — Когда парни сообразят, что к чему, тут будет не продохнуть от поклонников.

Счастливцы…

Теперь, стоя на темном чердаке с высоко поднятой свечой, круг света от которой показывал только кусочек деликатно очерченной скулы и округлого бледного плеча, Джек с трудом мог вспомнить того человека, каким был он сам, но — странно — он помнил все разговоры с Лорел.

Как мог он притворяться, что не замечал ее? Как он мог ухаживать за пустоголовой Амариллис и не застолбить это сокровище?

Но нет, он все-таки предъявил на нее права. Он узнал, что это Лорел, едва коснулся ее, попробовал на вкус, погрузился в нее… но такова была сила самообмана, что он ушел прочь, думая, что жизнь кончена, потому что его не захотела ее сестрина.

Лорел спала с распущенными волосами, и их тяжелая волнистая масса разметалась по простыням и стекала на ее почти обнаженное плечо.

Обнаженное? Да, ее плечо было прикрыто лишь крохотным муслиновым крылышком. А где же ее платье? A-а, висит на стене на крючке. Джек снял эту жуткую тряпку. Лорел не должна носить черное. Как и у Амариллис, ее кожа была белоснежной, словно алебастр. Ей нужны сочные цвета, чтобы оттенить темные волосы и подрумянить лицо. И вообще, черное — цвет смерти и траура!..

«Я грустила по моей дочери! Но никогда не стану грустить по моим родителям. Никогда!»

Джек задумчиво помял в пальцах скучную черную одежду. Нет, ей больше не нужен траур. Лорел должна одеваться в весенние цвета, носить их за все те весны, которые пропустила, оплакивая дочь.

За все те весны, которые заставил ее пропустить его поступок.

Лорел проснулась от легкого запаха теплого воска. Этого не может быть, ведь Джек не оставил ей свечей. В комнате было темно, как в склепе ночью.