Знак розы - Лейла Мичем Страница 30

После ухода Майлза Мэри еще долго сидела в гостиной. Боже, как же она устала! До мозга костей, до кончиков пальцев на ногах. Интересно, что бы сказал отец, если бы увидел сейчас свою семью, распавшуюся и разделенную, когда каждый ее член потерян для остальных и надежды воссоединиться больше нет... И все потому, что его жена и сын оказались не в состоянии понять важность Сомерсета.

Майлз ни словом не обмолвился о ранении Олли. Мэри вынуждена была признаться себе, что не стала расспрашивать брата о подробностях, потому что просто не хотела их знать. Поэтому она решила, что не увидится с Перси сегодня вечером, хотя ей очень хотелось раствориться в его объятиях. Но она слишком устала и чересчур сильно нуждалась в нем. Она может согласиться на что угодно. Так что лучше прислать записку с сообщением о том, что Майлз очень устал и они пораньше лягут спать. Ее отсутствие приведет Люси в восторг. О том, какой будет реакция Перси, лучше не думать.

Тем вечером, лежа в постели, Мэри слушала звуки музыки и шумного веселья - рев труб, струнные аккорды и треск фейерверка, - доносящиеся с городской площади. Вскоре она не выдержала и в одной ночной рубашке босиком прошлепала в гостиную, чтобы дождаться гула автомобильных моторов. Они непременно приедут, если Перси сядет за руль «пирс-эрроу», который его отец сохранил для сына в гараже. В одиннадцать часов вечера Мэри услышала, как сперва один, а затем и второй автомобиль свернул на Хьюстон-авеню. Когда на улице вновь воцарилась тишина, на подъездную дорожку Толиверов въехал автомобиль и остановился у веранды. Сердце Мэри гулко забилось.

Она стояла у окна в темной комнате, прислушиваясь и глядя в ночь. Мэри расслышала слабый звон ключей, мягкий шорох листьев под ногами и подумала, что умрет от нетерпения, прежде чем Перси выйдет из тени в тусклый свет октябрьской луны, И вот это мгновение наступило. В лучах луны Перси предстал во всем великолепии. Серебристые блики ночного светила засверкали в его светлых волосах, легли на широкие плечи, которые изящно облегал новый темный костюм, отразились в золотых запонках на ослепительно белых манжетах и последнем изобретении часовых дел мастеров - наручном хронометре и напоследок зацепили лакированные туфли ручной работы... Принц пришел к нищенке.

Перси подошел к веранде и вдруг остановился как вкопанный.

— Что?— расслышала Мэри его изумленный возглас, когда он взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Послышался шорох. Перси вытащил ее записку из дверной щели, и девушка разглядела, как он подошел к лампочке на крыльце, чтобы прочесть послание. Он сделал шаг назад и ошеломленно уставился на темное окно, по другую сторону которого стояла она, прижав к губам кулак.

— Черт тебя возьми, Мэри! Ты не можешь так поступить! — обратился Перси к погруженному во мрак дому голосом, охрипшим от разочарования и обиды. — Ты же знаешь, как я хочу увидеть тебя, - я ничего так не хотел все эти годы! — Перси скомкал записку и стремительно подошел к окну, которое почему-то выделил среди прочих. — Мэри, выйди ко мне. Я же знаю, что ты там! — Он прижался лицом к стеклу, вглядываясь в темноту и ожидая ответа.

Мэри замерла, не осмеливаясь пошевелиться и не понимая, как он может не слышать бешеного стука ее сердца сквозь несколько дюймов, отделявших ее от его светловолосой головы. Она крепко зажмурилась и впилась зубами в руку, чтобы не поддаться желанию распахнуть дверь и броситься в его объятия.

— Ладно, — сказал Перси, выпрямляясь. — Быть может, сегодняшняя ночь - и впрямь не лучшее время для нас, но завтра все будет по-другому. Мы непременно увидимся. Жди меня.

Девушка стояла неподвижно, как статуя. Вот и хорошо. Утро и впрямь мудренее вечера. Она отправит Сасси пригласить Перси на кофе, а сама пораньше вернется с плантации, чтобы привести себя в порядок, и постарается сделать что-нибудь со своими неухоженными, огрубевшими руками. И тогда она будет готова встретиться с ним.

Мэри встала с первыми проблесками зари и к семи утра уже была на плантации вместе с остальными арендаторами. Они в последний раз осматривали ряды растений, собирая долгоносиков, перед тем как начнутся осенние дожди. Вдруг один из чернокожих арендаторов легонько коснулся ее плеча.

— Мисс Мэри, похоже, у вас гости.

Она посмотрела в ту сторону, куда он указывал. Сердце замерло у нее в груди.

— О Боже, нет...

Перси в легком пальто шагал к ней вдоль рядов обработанных хлопковых кустов. Мэри судорожно вздохнула. Ну вот и все. Он застал ее в тот момент, когда она выглядела просто безобразно. Мэри сорвала с головы широкополую шляпу, смахнула рукавом пот со лба и двинулась навстречу Перси.

Он остановился, поджидая ее, и сунул руки в карманы. Его лицо оставалось бесстрастным.

Разве мог он не думать о том, о чем подумал бы любой мужчина на его месте? На Мэри была старая фланелевая рубашка с закатанными рукавами и мешковатые грязные штаны, заправленные в сапоги. Шляпу Мэри стала носить совсем недавно, после того как заметила, что ее кожа приобретает коричневый оттенок. Волосы Мэри были перетянуты на затылке шнурком из сыромятной кожи, а лицо и руки испачканы пылью. В глазах Перси она, должно быть, выглядела ничуть не лучше тех женщин-бродяжек, которые частенько просили подаяния у задних дверей ее дома.

Мэри остановилась в нескольких ярдах от Перси, одетого в безупречный деловой костюм, с неудовольствием отметив, что ее арендаторы бросили работу и теперь во все глаза смотрят на них. На их лицах читалось удивление: они недоумевали, что понадобилось здесь мистеру Перси, наследнику «Лесозаготовительной компании Уорика». Перси заговорил первым.

— Аве, Мария, благословенно будь имя твое.

Мэри гордо вздернула подбородок.

— Не думала, что ироничность стала одним из твоих качеств.

— Ты многого обо мне не знаешь. — В его глазах сверкнул гнев. — Почему ты не открыла мне дверь вчера вечером?

— Я полагала, что моя записка все тебе объяснила.

— В ней было сказано, что вы легли пораньше, но ведь ты не спала, а стояла у окна в гостиной и наблюдала за мной, не так ли?

Мэри раздумывала недолго.

— Да, — призналась она.

— Разве так следует встречать солдата, вернувшегося с войны?

— Нет, не так, но мы с тобой оба знаем, что случилось бы, если бы я вчера открыла дверь, Перси.

Он шагнул к ней, и его лицо исказилось от боли.

— Дьявол тебя забери, Мэри! Неужели это было бы плохо? Мой Бог, мы с тобой - взрослые люди.