Медовый месяц в Париже - Фиона Харпер Страница 30

Алекс вздрогнул и проснулся. Ему опять снился странный сон. Он то ли бежал за чем-то, то ли от чего-то убегал…

Он лежал в темноте, его дыхание было прерывистым. Дженни лежала рядом. Он мог бы придвинуться к ней, найти утешение рядом с ее теплым и мягким телом, но Алекс не хотел ее будить.

Но вот Дженни повернулась, и он затаил дыхание, а затем почувствовал, как его предплечья коснулись ее длинные пальцы. У Алекса екнуло сердце.

— Эй, — сказала она милым и сонным голосом.

Он не мог ей ответить. Если произнесет хоть слово, выдаст свои чувства. Поэтому Алекс молчаливо пожал ей руку.

— Снова приснился сон?

Откуда она узнала? Он не рассказывал ей о своих снах. Но теперь Дженни догадывается о многом в его жизни. Но он не хотел, чтобы она заглядывала в его душу, где было темно и… пусто.

В ответ он лишь проворчал, надеясь, что такого ответа будет достаточно.

Дженни вздохнула, и на какое-то время ему показалось, что она снова засыпает, но затем матрас прогнулся, ибо она улеглась поудобнее.

— Ты несчастлив, — сказала она в утвердительной форме.

Алексу стало тошно. Он не хотел отвечать согласием, обижать свою жену таким образом. Она придвинулась ближе, вытянулась рядом с ним, погладила по плечу, а затем крепко его обняла.

— Я хотела от этого сбежать, игнорировать… Делать все, чтобы не встречаться с этим лицом к лицу, — проговорила она. — Но мы не можем продолжать так жить. Мы должны все изменить, Алекс. Ты губишь сам себя.

Он закрыл глаза и отчаянно пожалел о том, что не сможет вернуть то время до свадьбы, когда их отношения казались свежими и незапутанными. Но тогда Алекс не знал ту Дженни, которую хорошо знает сейчас. И он так сильно любит ее за то, что она дает ему силу и терпение. Он благодарен ей за преданность, которой он не заслуживает.

— Я не разочаровалась в тебе, Алекс, но мне нужно знать, разочаровался ли ты во мне.

Он открыл рот, потом сомкнул губы.

— Позволь мне закончить… Я знаю, для тебя это трудно, но ты должен знать, что я почти упаковала чемодан и едва не бросила тебя пару недель назад.

Алекса окутал леденящий страх.

— Нам всем когда-нибудь приходится сталкиваться лицом к лицу с фактами, — прошептала она. — Я решила, что пора прекратить убегать. Мне нужно оставаться с тем, что я имею, вне зависимости от того, насколько мне тяжело.

Алексу следовало благодарить Дженни и чувствовать облегчение, но ему становилось все хуже. Он моргнул и уставился на стену.

— Я всегда считал тебя чудом.

Несколько секунд она ничего не говорила. Она просто обнимала его, и он ощущал ее тепло. Когда Дженни заговорила, ее голос был хриплым:

— Дангерфильд. Меня зовут Дженни Дангерфильд.

И после этих слов она отпрянула от него. Алекс услышал скрип матраса и догадался, что Дженни легла на спину.

«Ну, ты молодец, Алекс…»

Прошло несколько минут, и Дженни сказала:

— Звонил Крис и спрашивал, поедешь ли ты в Шотландию, чтобы полазать по горам, да? Ты ездишь туда ежегодно. Я думаю, тебе следует поехать.

«Зачем она подняла эту тему?»

— Я сказал ему, что не поеду, — произнес Алекс, услышав раздражение в собственном голосе. — Полно работы, У меня едва хватает времени на тебя и Молли.

Дженни грустно и покорно вздохнула:

— Даже когда ты здесь, ты все равно не с нами. И, чем больше времени ты проводишь в этом доме, бродя по нему, словно привидение, тем становится хуже. Ты нужен нам, Алекс, мне и Молли. Мы хотим, чтобы ты был вместе с нами не только телом, но и душой… — Она протянула руку и коснулась ладонью его груди. Через несколько мгновений она убрала руку. — Однажды ты сказал мне, что жизнь со мной напоминает тебе катание на аттракционе «русские горки». Я была польщена. Но я не уверена, что ты хочешь кататься на аттракционе. Я думаю, ты предпочитаешь ровную трассу, где можно развить равномерную скорость. Где нет взлетов и падений и не возникают непредсказуемые события…

— Это неправда! Я…

— Начало наших с тобой отношений было чрезвычайно бурным, но ты ведь понимаешь, что так будет не всегда. В нашей жизни будут периоды затишья и трудностей. Мы не можем закрыть глаза и притвориться, что они не существуют.

Он скрестил на груди руки.

— Я не закрываю глаза.

Дженни, очевидно, знала, что Алекс дурачит сам себя, но продолжала:

— Ты ведь знаешь, что без падений нет взлетов. И, если ты хочешь выровнять существование и обойтись без взлетов и падений… ну, это будет не жизнь, а выживание. Ты должен решить, что тебе нужно, — прибавила она более холодным тоном. — Ровная трасса или «русские горки». И тебе будет легче принять решение, если какое-то время ты проведешь вне дома.

Алекс перевернулся и лег на спину.

— Я знаю, чего хочу.

Он всегда об этом знал. Начиная с пятнадцатилетнего возраста, когда Алекс решил стать адвокатом, помогать людям и защищать их, он желал, чтобы его жизнь была спланированной. Но теперь он осознал, что Дженни никогда не входила в его планы. Она была для него стимулом — замечательным, сводящим с ума, пробуждающим желание жить.

— Я расскажу тебе, чего хочу я, — сказала она, ее голос был полон грусти. — Жить с Молли и тобой под одной крышей не означает иметь семью. И я хочу, чтобы у нас было будущее, о котором мы мечтали, даже если оно немного отличается от того, что есть у нас сейчас.

Алекс больше не мог этого выносить. Он повернулся к Дженни.

— Я тоже этого хочу, — произнес он. — Но не знаю, как так сделать.

Произнеся эти слова, он ощутил жуткую слабость и неуверенность. Дженни протянула руку и коснулась его щеки. Она была с ним любящей и щедрой даже тогда, когда он разбивал ей сердце.

— Если ты захочешь, ты поймешь, как это сделать. — Она не обвиняла его, но ее слова были наполнены любовью и страхом. — Но… если этого не произойдет, ты должен спросить себя, действительно ли ты хотел того, что имеешь сейчас. Нужна ли я тебе? Или я для тебя лишь наилучший способ забыть о проблемах и дистанцироваться от своих эмоций и чувств, когда все в этом мире кажется тебе невыносимым?