Фиктивная помолвка - Дэй Леклер Страница 30

Беседа перешла на более общие темы. Джей Ти не сводил глаз с Тейлор, обеспокоенный ее печальным видом. Он был уверен, что от Элизабет это тоже не ускользнуло. Она допила свой чай и поблагодарила их за визит.

— Мы очень редко видим тебя в последнее время, — попеняла она Джей Ти.

Тот пожал плечами.

— Дело превыше всего.

Она даже не попыталась скрыть свое неодобрение.

— Может быть, ситуация изменится, когда ты наконец обзаведешься женой и детьми.

— Может быть, — ответил он резче, чем хотел. — Но особо на это не рассчитывай.

Элизабет повернулась к Тейлор.

— Была очень рада познакомиться с вами, дорогая.

— Я тоже, — совершенно искренне ответила девушка. — У вас замечательный дом, миссис Жермен.

— Пожалуйста, называйте меня Элизабет, — с улыбкой попросила женщина. — В конце концов, мы почти родственники.

Она повернулась и пошла в дом, так что только Джей Ти смог заметить замешательство на лице Тейлор.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Конечно. — Она подошла к перилам. — Я ведь живу во лжи. Почему же что-то должно быть не в порядке?

Джей Ти положил руку ей на плечо.

— Можешь уйти прямо сейчас, чтобы не запутаться еще больше.

— Ты же знаешь, что это невозможно. — Девушка отошла от него. — Да, и спасибо тебе за куклу. Она прекрасна. А теперь извини, я бы хотела побыть одна.

И, не добавив больше ни слова, она спустилась на лужайку. Он не стал останавливать ее. Потом до него дошло, что не только она живет во лжи.

Тейлор могла думать лишь об одном — о бегстве. Надо бежать, пока она не сломалась окончательно. Обогнув отель, девушка очутилась на южной стороне, прошла мимо бассейна в чудесный сад. К счастью, там не было ни души, она села на скамейку возле фонтана. Последние события — слова Элизабет, гнев Джей Ти, кукла — оказались непосильной ношей. Полностью утратив контроль над собой, она разрыдалась.

— Могу я предложить вам носовой платок? — раздался чей-то тихий голос.

Тейлор испуганно обернулась и заметила пожилого мужчину в широкополой соломенной шляпе и поношенной одежде. В одной руке у него была лопата, в другой — носовой платок. Она не заметила его раньше, иначе ни за что не села бы сюда. Девушка молча взяла платок, вытерла слезы и взглянула на неизвестного.

— Спасибо, — пробормотала она, чувствуя себя последней дурой.

— Рад был услужить.

— Это вы ухаживаете за садом?

Он склонил голову набок, в серо-голубых глазах она прочитала сострадание.

— Да, ухаживаю или постепенно запускаю, в зависимости от того, как вы его находите.

Она улыбнулась, и садовник уже с одобрением посмотрел на нее.

— Вот так-то лучше, дорогая. — Он обогнул скамейку и сел рядом, сняв шляпу. — Хотите поговорить?

Тейлор пожала плечами, стиснув в руке носовой платок.

— Не думаю, я и так чувствую себя полной дурой.

— Я умею слушать, — подбодрил он. — По крайней мере так говорят.

То ли из-за его понимающей улыбки и проникнутого искренним сочувствием голоса, то ли из-за необходимости открыться кому-то более мудрому, чем она сама, Тейлор не сдержалась:

— Я люблю человека, который презирает меня. Вот. Наконец-то я призналась. Я люблю его.

Садовник удивленно посмотрел на нее.

— Почему он презирает вас?

— Считает меня безжалостной, циничной, думающей только о бизнесе.

— А на самом деле?

— Я пыталась быть такой. — Она взглянула на него, нахмурившись. — Но в последнее время мне это плохо удается. Иначе я бы не чувствовала угрызений совести из-за того, что приходится лгать.

— А-а-а… Совсем запутались в собственной лжи?

Тейлор кивнула, уставившись на свои руки.

— Сначала обман был просто необходим — как средство достижения цели. Бизнес есть бизнес. Но теперь…

— Да? И что теперь?

— Я хотела бы, чтобы никакого обмана не было. Но это невозможно. — Это был крик души, измученной жаждой любви.

Садовник некоторое время сидел молча, потом неожиданно сменил тему разговора:

— У вас был когда-нибудь сад, дорогая?

Девушка вздохнула. Ее рассказ, наверное, привел старика в замешательство. Но она не винила его в этом. Удивительно, что он вообще стал разговаривать с ней, учитывая ее состояние.

— Сад? — переспросила она, стараясь проявить к нему такое же внимание, какое он проявил к ней. — Боюсь, у меня никогда не было для этого достаточно времени.

— А я большую часть дня провожу с моими цветами. Как правило, все идет по порядку. Здесь гардении, там ирисы, вдоль дорожек — лилии. Но бывает, что какое-то растение вторгается на чужую территорию. Взять львиный зев. Этот проныра всегда стремится выскочить там, где он мне меньше всего нужен. Например, в розарии.

— А я очень люблю львиный зев, — прошептала Тейлор.

— Вы знаете эти цветы? — (Она кивнула и улыбнулась.) — С другой стороны, именно такое неожиданное соседство подчас и делает сад таким прекрасным. Здесь хватает места всем, и самые разные цветы мирно уживаются на одной грядке.

Тейлор подумала, что садовник вовсе не менял тему разговора. Мудрый старик.

— А что, если ваш сад — с предрассудками? Что, если львиный зев и розы отказываются дружить?

— Вы сейчас удивитесь, — ответил он, показывая пальцем на соседнюю клумбу.

Тейлор с удивлением увидела, как два таких разных растения, разросшиеся на одной клумбе, прекрасно дополняли друг друга. Легкий ветерок колыхал волны необычной цветовой гаммы: розовый цвет переходил в красный, пурпурный ярко выделялся на фоне желтого, оранжевый переливался с персиковым. И впервые девушка почувствовала надежду, которая сразу же угасла, как только она подумала о Боссе и Джей Ти, попробовала представить их в одной комнате.

— А… а если они не научатся дружить?

— Тогда, моя дорогая, вам придется выбирать, — ответил садовник с сожалением в голосе. — Какой сад вы хотите — полный львиного зева или роз?

С кем она хочет жить — с Боссом или с Джей Ти? Потому что этим двоим в ее жизни места нет. Они сами этого не допустят. Девушка вздохнула: и то и другое решение было одинаково невозможным.

— Спасибо, что выслушали меня. Вы очень добры, — поблагодарила она садовника. — Но я отрываю вас от работы.

Тот пожал плечами.

— Работа может подождать. Не часто мне представляется возможность посидеть и поболтать с красивой женщиной.

Девушка улыбнулась его галантности.