Грусть не для тебя - Эмили Гиффин Страница 30

— Просто ему нелегко.

— Ну, если он не начнет вести себя прилично, брось его и начни все сначала, — сказала мама, сплетая пальцы. — Ты же достойна лучшего и можешь прекрасно устроить свою личную жизнь.

Если бы это было так просто. Если бы я действительно могла вернуться в прошлое и исправить ошибку. Когда я поняла, что это невозможно и теперь всю жизнь мне предстоит мучиться с Маркусом, мне стало совсем тошно. Я сказала маме, что плохо себя чувствую и мне, пожалуй, стоит еще пару часов поспать.

— Конечно, милая. Отдыхай. Я только заберу белье.

Обычно белье всегда забирала домработница, так что мамины слова были еще одним подтверждением того, насколько жалко я выгляжу.

— Грязное белье вон в том пакете, — сказала я и закрыла глаза. — И пожалуйста, не бросай в стиральную машину мои лифчики. Они очень тонкие.

— Хорошо, дорогая.

Я слышала, как она открывает мой чемодан и раскладывает вещи. Вдруг до меня донесся вздох. Мамины вздохи — это ее «фирменный стиль». Затем последовал драматический стон такой силы, что я подскочила в постели. Сначала я подумала, что ее поразило количество грязного белья. А потом я вспомнила, что в последнюю минуту сунула в чемодан книгу «Советы будущей матери».

— Ради Бога, что это такое?

Мне ничего не оставалось кроме как признаться:

— Я беременна, мама.

Она снова вздохнула, сжала виски ладонями и затрясла головой:

— Нет. Быть этого не может.

— Да, — сказала я.

— От Декса? — с надеждой спросила она. Маме очень хотелось, чтобы отцом ребенка оказался Декс. Ей так хотелось верить в то, что я еще могу воссоединиться с идеальным мужчиной и все вернется на круги своя.

Я отрицательно покачала головой:

— Нет. От Маркуса.

Мама без сил опустилась на кровать, стиснула одеяло в руках и заплакала. Честно говоря, я вовсе не так представляла себе эту сцену.

— Мама, пожалуйста! Ты могла бы и порадоваться за меня.

Она немедленно перешла от скорби к ярости:

— Как ты могла так испортить себе жизнь? Твой парень просто ужасен!

— Он не ужасен. Он действительно может быть очень милым, — сказала я, вспомнив, однако, что уже очень-очень давно Маркус не был милым или хотя бы забавным. — И я выхожу за него замуж, мама. Хватит.

— Нет! Нет! Нет! Ты не можешь так поступить, Дарси.

— Могу.

— Ты просто губишь себя. Он тебя недостоин. Ни капельки! — выкрикнула она, и глаза у нее снова наполнились слезами.

— Из-за одной шуточки?

— Из-за всего. Потому что вы друг другу не подходите. Потому что он ужасно себя вел вчера вечером. Декс никогда бы не стал…

— Прекрати говорить о Дексе! Теперь у меня есть Маркус! — повысила я голос, не думая о том, что меня могут услышать.

— Ты разрушила свою жизнь! — завопила она. — И мы с твоим отцом не собираемся просто наблюдать, как ты себя губишь!

— Ничего я не разрушила, мама. Я люблю Маркуса, и мы собираемся пожениться. У нас будет ребенок. И лучше тебе с этим смириться. Или ты будешь одной из тех женщин, которые приходят на разные телешоу и жалуются, что они ни разу в жизни не видели внуков, — сказала я, резко сбросила одеяло и решительно зашагала в комнату для гостей — в объятия будущего супруга.

Почему-то окончательно убеждаешься в том, что выбрала наилучший вариант, именно тогда, когда мама твердит тебе, что ты ошиблась.

Вскоре мы с Маркусом, собрав вещи, стояли на углу нашей улицы и ждали, пока подъедет вызванное мной такси. Никто — даже мой неизменно оптимистично настроенный братец — не попытался нас остановить. Такси доставило нас в отель рядом с аэропортом, и там Маркус попытался изобразить раскаяние. Я приняла его извинения, и остаток дня мы провели, занимаясь любовью и сидя перед телевизором в полутемной комнате, пропахшей стиральным порошком и куревом. В целом картина явно была угнетающая, но одновременно очень романтичная. Эта ситуация нас объединила. Мы с Маркусом обсудили мою ссору с мамой и пришли к выводу, что она просто бессердечная и легкомысленная дура.

Когда мы вернулись в Нью-Йорк, у нас дела как будто пошли на лад — ну, по крайней мере, все было не так плохо. Но перемирие оказалось недолгим, и пару недель спустя мы снова начали ругаться. По любому поводу. Я в основном была недовольна тем, что он чуть ли не каждый вечер уходит играть в покер с какими-то манхэттенскими подонками, а также его неряшливым внешним видом и нежеланием побыть со мной дома. Он же аргументировал тем, что я вдруг утратила интерес к постельным экспериментам, что по моей вине несколько раз срабатывала пожарная сигнализация и что у меня «пунктик» насчет Рейчел и Декса.

Однажды утром в субботу, после громкого скандала по поводу имени для нашего будущего ребенка (этот тип посмел предложить мне «Джулию», тогда как я знала, что он потерял невинность с девушкой с таким именем!), Маркус выгнал меня за дверь и сказал, что хочет какое-то время побыть один. Я отправилась к себе, решив, что это всего лишь очередная ссора. Я была уверена, что вечером он позвонит и извинится. Маркус не позвонил. То есть он и не собирался. Я стала звонить сама. Раз за разом. Оставляла ему сообщения — угрожающие, истерические, драматические, умоляющие. Когда Маркус, наконец ответил, я полностью иссякла — ни злобы, ни слез. Только неуверенность — в себе и в своем будущем.

— Чем ты занимался весь день? — спросила я, чувствуя себя совсем несчастной.

— Думал.

— О нас?

— Да.

— И о чем конкретно ты думал? — поинтересовалась я. — О том, хочешь ли остаться со мной?

— Ну… в общем, да…

И в этот момент я поняла, что сила — на стороне Маркуса. Во всех смыслах. Я вспомнила парней, которых бросала, и в частности ту речь, которую выдала своему однокласснику Блэйну. Помню, как он сказал:

— Я хочу остаться с тобой, а ты хочешь порвать… Неужели ты думаешь, что действительно добьешься своего?

— Да, Блэйн, — сказала я. — Просто потому, что так всегда бывает. Человек, который хочет порвать, всегда добивается своего. По определению.

Теперь эта печальная истина придавила меня своей тяжестью. Если Маркус решил со мной расстаться, то я просто не смогу его удержать.

Но я все-таки попыталась. Голос у меня дрожал:

— Маркус, пожалуйста… Не надо.

— Подожди. Мы должны обсудить это при встрече. Я скоро приеду, — сказал он.

— Ты собираешься меня бросить? Просто скажи. Пожалуйста… — Я ждала его весь день, но прождать еще двадцать минут казалось просто невыносимо.

— Я скоро приеду, — повторил он. Голос у него был ровный и спокойный.

Он приехал через час.