Самозванка - Диана Гамильтон Страница 30

Сегодня вечером оно было полно жизненных сил и тем не менее прекрасно контролировалось своим хозяином. Его обаяние, то внимание, которое он оказывал ей как искренне влюбленный человек, околдовали ее. А фламенко добавил к этой магии заключительный страстный штрих, и теперь она неспособна была думать ни о чем ином, кроме этих объятий, этого краткого отрезка времени, пока она вместе с человеком, которого любит.

— Кэти mia! — Голос у него стал какой-то странный. Ладонями она чувствовала, что он весь дрожит, через секунду его руки обвились вокруг нее, и она ощутила тепло его тела.

Кэти чуть не застонала от наслаждения, и звук этот замер у нее на губах, когда он приник к ним. Она ответила ему с такой страстью, какой даже и не подозревала в себе, а ее руки в это время гладили его голову, пальцы зарывались в блестящий черный шелк его волос.

Она чувствовала себя полностью раскованной, какой-то даже бесстрашной и ничуть не стыдилась этого, как прежде. Да и как она могла? Любовь не знает стыда, не знает никаких условностей. Сожаление иногда приходит потом, но в тот миг, под андалузскими звездами, под легкой дымкой тумана, окутавшей их, для Кэти не существовало ничего, кроме этого единственного человека и принадлежащего только им двоим порыва.

Сейчас, на это бесконечно длящееся мгновение, которое вечно будет жить в моей памяти, он принадлежит только мне! — с ликованием подумала она, когда его дыхание замерло в нежной, теплой ямочке между ее ключицами, а руки спустили с плеч шелковистую ткань ее платья, обнажив напрягшиеся груди, гордо приглашавшие и ждавшие ласки его губ.

— Carino… — хрипло простонал он, наклоняя голову ниже, без слов принимая приглашение и жадно приникая к этим манящим полушариям, заставляя ее дугой выгибать спину и откидывать голову назад. Он что-то шептал на своем языке. Кэти не понимала ни слова, зато явственно ощущала его страсть, его желание, так совпадавшее с ее собственным. От такого желания можно умереть, если не утолишь его. Он поднял ее на руки и быстрыми шагами понес куда-то в темноту.

Кэти приникла к нему, ничуть не волнуясь, куда он ее несет. Она нашла губами твердую линию его подбородка, чувствуя уже успевшую отрасти колючую щетину, и дразняще прикусывала его, пока он не наклонил голову и не прижался ртом к ее губам, завладев ими, давая ей понять, что он сейчас чувствует.

Еще несколько шагов — и они оказались перед садовым домиком, окруженным кустами цветущих роз, источавших в ночь свой экзотический аромат. Медленно, как большая кошка, он перенес ее через порог и опустил на ноги, дав ее телу скользнуть по всей длине его собственного тела. Голос у него был напряженным, хотя он и старался это скрыть:

— Ты знаешь, что произойдет, когда я закрою эту дверь за нами. Если хочешь уйти, скажи об этом прямо сейчас. Я не могу обещать, что сдержусь, если мы зайдем еще хоть чуть-чуть дальше, а потом ты вдруг решишь все прекратить.

Света звезд было вполне достаточно, чтобы разглядеть закаменевшие черты его лица, жесткую складку у рта, и она вспомнила всю ту боль, что причинила ему Элен. Но она никогда не любила его, она любила только богатство.

Да, Элен была большим избалованным ребенком. А я люблю его! И теперь я знаю, что могу быть не только нежной и преданной, я способна на самую пылкую страсть, я могу дать ему то, чего он хочет… Тихо, но твердо, чтобы у него не возникло никаких сомнений, она ответила:

— Закрой дверь.

Подняв руку, чтобы коснуться его лица, она почувствовала, как оно смягчилось, как с него сошло напряжение, и увидела озорной блеск в его глазах. Он осторожно прикрыл дверь и, проведя ее в темноте к широкому мягкому дивану, уложил. Ловкие, проворные пальцы быстро освободили ее от платья, и прикосновения к ее обнаженному телу были в одинаковой степени полны благоговения и желания, он что-то говорил ей на своем языке, она ничего не понимала, но знала, что память об этой ночи останется с ней до конца жизни.