Дом с секретами  - Линда Стейси Страница 3

– Понять? Хорошо, Мэдди, я пойму ее, как только ты уяснишь, что мне нужна женщина в постели, а не нянька вечно ноющего ребенка. – Его глаза были холодными, неподвижными. Они смотрели, казалось, прямо ей в душу, и Мадлен почувствовала, что слабеет. – И потом, сегодня понедельник, а ты должна по понедельникам работать. Мы договаривались.

Мадлен почувствовала, как слезы обожгли глаза. Она с таким нетерпением предвкушала, как проведет день с Джесс, и не хотела переживать, в каком настроении будет Лиам, когда она вернется домой. Она попыталась сглотнуть и отогнать слезы, не желая показывать ему, насколько он обижает ее своим поведением, и ответила, тщательно подбирая слова:

– Разве я тебе не говорила? Я закончила свою последнюю книгу. И теперь просто жду, когда Бриджет свяжется со мной с предложениями от издательств. – Она подумала, что упоминание о законченном проекте может порадовать его, и заметила, как его лицо заметно смягчилось.

Он задумчиво посмотрел на нее, потом улыбнулся:

– А что будет с Поппи, пока ты будешь шляться по городу, исследуя магазин за магазином? – Он уже опаздывал и обеспокоенно поглядывал на часы.

– Ну, я подумала, что она может позаботиться о себе сама. Знаешь, я просто оставлю ее здесь и привяжу скотчем к лестнице до своего возвращения.

– Что? – переспросил он ошарашенно, и она поняла, что ее попытка пошутить может возыметь серьезные последствия.

– Лиам, ради всего святого. Она идет к воспитательнице. Той, на которой ты сам настаивал. Поскольку сегодня понедельник.

– Настаивал? Нет-нет-нет! Я не настаивал. Мы договаривались, Мэдди. Разве ты не помнишь? Мы оба согласились, а не только я. Мы оба договорились, что тебе нужно работать, верно?

– Лиам, пожалуйста, не будем спорить, – прошептала Мадлен. Ей надоели крики, споры и его постоянное стремление одержать верх в любом разговоре, словно это какое-то сражение.

– Я не спорю, Мэдди. – Он погладил ее по щеке и неожиданно наклонился вперед, чтобы легонько поцеловать ее в губы. – Это ты решила, что будешь комфортнее себя чувствовать в моем доме, если будешь сама за себя платить. В конце концов, я не могу все сам оплачивать, верно? И ее отец никак не участвует финансово в жизни дочери, ведь так?

– Вау, Лиам. Даже для тебя это низко. Майкл мертв, и ты это знаешь. Он вряд ли в состоянии внести свой вклад, согласись. – В уме всплыли воспоминания, как полицейские постучали в ее дверь, их растерянные лица и ее отчаяние, которое привело к тому, что Поппи родилась на два месяца раньше срока.

– Эй, не вини меня, Мэдди. У него не хватило чувства ответственности даже на то, чтобы обзавестись страховым полисом, чтобы вы не остались ни с чем, верно? Ну, чтобы тебе в случае чего было на что жить.

– Знаешь что, Лиам? У нас едва хватало денег на отопление и еду. Так что приобретение страхового полиса вряд ли входило в его планы, неужели так трудно понять?

Это правда. Майкл не был застрахован. Когда он умер и родилась Поппи, у нее не было денег и не было выбора: она была вынуждена бросить работу и стать домохозяйкой. Не имея других доходов, Мадлен была вынуждена жить на пособия. Так что она много часов проводила в одиночестве. У нее было предостаточно времени подумать, и эти бесконечные часы безделья просто сводили с ума. Именно тогда она начала писать свои истории, и это стало ее спасением, поскольку помогало занять чем-то мозги, забыть о реальности. Ее творчество стало для нее своего рода терапией. Благодаря накалу ее эмоций, истории превратились в полноценные, качественные рукописи. Каждый абзац в них помогал облегчить ее боль, и меньше чем за год она написала не один, а целых два романа. Оба были лишь набросками, и в них были миллионы ошибок. Но постепенно они переписывались, изменялись, переделывались и доводились до совершенства.

Теперь, спустя три года, она закончила свой четвертый роман. Но со временем Поппи подрастала, стала более подвижной, и у Мэдди оставалось все меньше времени на написание романов. В конце концов два месяца назад она переехала к Лиаму, и после долгих уговоров с его стороны они пришли к тому, что она будет вносить свою лепту в оплату счетов за жилье. А чтобы она могла это делать, Лиам настоял на том, что Поппи будет ходить к няне, давая тем самым маме время работать над романами. Ее агент, Бриджет, делала все возможное, чтобы Мэдди зарабатывала как можно больше на своих романах, однако времена шестизначных авансов от издательств давно прошли, и, чтобы заработать деньги, ей приходилось продолжать писать.

Мадлен заглянула в глаза Лиаму, обвила руками его шею, улыбнулась. Она постаралась снять напряженность ради Поппи. В конце концов, именно на ней он будет срывать раздражение, когда придет домой в плохом расположении духа.

– Слушай, извини меня. Я должна была рассказать тебе об этой встрече раньше. Я больше так не буду.

Лиам повел плечами, высвобождаясь из ее объятий. Он выпятил грудь, явно довольный, что она уступила.

– Ну ладно. Я ухожу. – Он направился в коридор, где Поппи сидела и тихо играла с чем-то на ковре. У Мадлен екнуло сердце, когда она заметила, как ее девочка быстро переползла к лестнице и сжалась перед мужчиной.

Лиам опустился на колени рядом с Поппи, и на какое-то мгновение Мадлен подумала, что он проявит нежность к малышке. Но он одним резким быстрым движением выхватил из руки малышки ключи, с которыми она играла, и прорычал:

– Смотри, Поппи! – Он указал на перочинный нож, который висел вместе с блестящими ключами, располагавшимися на связке строго по размеру. – Это опасно, и ты не должна с этим играть. Поняла? – Он говорил жестко, и глаза Поппи тотчас наполнились слезами.

Мадлен вскочила:

– Иди сюда, моя девочка. Иди к маме. – Она побежала по коридору, подхватила Поппи на руки и сразу почувствовала, как та уткнулась лицом в ее шею. Слезы закапали на плечо Мадлен, и Поппи безутешно разрыдалась.

Лиам вытащил платок из кармана и начал вытирать каждый ключ по очереди.

– У нее были грязные пальцы. Скажи ей, чтобы она не трогала мои вещи своими грязными руками, понятно? – Убедившись, что ключи чистые, он положил их в карман, потом стряхнул воображаемую пылинку с лацкана пиджака. – Я позвоню тебе как обычно, в одиннадцать часов. Смотри, ответь обязательно! – Он повернулся и открыл дверь, затем оглянулся на нее. – И, Мэдди, не трать слишком много.

Мадлен свирепым взглядом сверлила спину Лиама, когда он уходил. В костюме, в дорогих туфлях, с портфелем в руках. Если бы соседи посмотрели на него сейчас, они бы подумали, что он уважаемый бизнесмен, семьянин, а не тиран и самодур, каким он был на самом деле.

– О, Поппи, ну же! Не плачь. Это не твоя вина. Мама должна была знать лучше. – Она на мгновение повернула малышку лицом к себе и улыбнулась, глядя на заплаканное личико. – О, я придумала, завтра утром ты напомнишь маме, и мы вымоем и вычистим тебя так, что будешь сверкать, как настоящая принцесса! – Поппи несмело улыбнулась. – Ну, успокойся же, солнышко, давай впустим Бадди! – Они обе посмотрели в большое зеркало в холле, отрепетированным движением одновременно отбросили волосы назад и рассмеялись, посмотрев друг на друга. Потом поспешили через весь старый дом ленточной застройки викторианской эпохи – сначала через две передние комнаты, потом по коридору, который вел к задней комнате и старой кухне, видавшей лучшие дни.