Пять причин улыбнуться - Ирина Градова Страница 3

Из квартиры на Альку пахнуло странным запахом. Приятным, сладковатым и пряным. Алька долго гадала, что это, но спросить не решилась. Хмурый вид Сергея не очень-то располагал к вопросам.

Он плохой хозяин — это Алька заметила сразу. Вещи валялись где попало, кухню украшала гора немытой посуды, на столах и шкафах гостевала пыль, древняя, «как дерьмо мамонта», по любимому выражению ее подружки Маришки.

Зато в этой квартире находилось много любопытных вещей. Алька заметила странный агрегат, на котором лежал бумажный листок. А еще на большом столе стоял компьютер. Эту штуку Алька видела у кого-то из обеспеченных одноклассников. И даже немножко поиграла в какую-то игру, где разноцветные шарики переставлялись и выстраивались в линейку одного цвета.

Женского присутствия квартира не выдавала. Никаких туфелек на шпильке, халатиков, косметики. Сергей жил один. Алька даже не удивилась. Она сразу подумала, что если Сергей и был женат, то, наверное, недолго. Какая женщина согласится жить в волчьем логове?

Алька недолго бродила по квартире. Очень скоро Сергей позвал ее на кухню и предложил чаю. Алька обрадовалась, ей чертовски хотелось есть и пить. В поезде она не съела ни крошки. Только голодными глазами смотрела на бабку, которая лопала то жареную курицу, то вареные яйца.

— Есть хочешь? — равнодушно поинтересовался Сергей.

Алькин желудок откликнулся глухим урчанием. Она покраснела, ожидая, что Сергей над ней посмеется. Но его стальные глаза и не думали смеяться. Альке показалось, что в них промелькнуло сочувствие.

Сергей внял голосу Алькиного желудка, залез в холодильник и вытащил колбасу. Руки у него ходили ходуном, как будто несколько часов держали электродрель. Бутерброды получились неуклюжие — хлеб в два раза толще, чем колбаса, то и дело выскакивающая из-под ножа. Даже чай Сергей расплескал — на столе дымились янтарные лужицы.

Когда умираешь от голода, все равно, красиво ли еда лежит на тарелке. Алька накинулась на бутерброды, как бездомная собака. Сергею показалось, что она глотает их, не жуя. Как голодные школьники бесплатный завтрак на переменке. Он хотел сделать ей замечание, но передумал. Забавно следить за ее глазами — глазами голодного котенка.

Алькины выразительные глаза Сергей сразу заметил. Синие — то смеющиеся, то несчастные, то испуганные. Они постоянно менялись, в зависимости от того, что она слышала или видела. Чтобы продлить удовольствие наблюдать за ее глазами, Сергей сделал еще бутербродов. Эти Алька ела уже осторожнее, но тоже жадно, словно про запас.

Головная боль отвлекла его от этого занимательного зрелища. Ему показалось, что мозг съежился, подобно сушеному инжиру, став размером с пуговицу. Сергей обхватил голову руками. Как будто полегчало. Но ненамного… Пить надо меньше. Или больше… Или не надо вообще, но это — не про Сергея. Сидеть на поминках без «местной анестезии» было невыносимо…

Алька оторвалась от бутербродов и посмотрела на Сергея. Догадливые глаза-васильки увидели, что ему несладко.

— Мне что-то нехорошо… — неожиданно для себя начал оправдываться Сергей. — Давление, наверное…

— Уж конечно, давление, — ехидно покачала головой Алька. — Либо нажрался, наверное, вот чайник и трещит.

Обалдевшая от такого заявления голова даже болеть перестала. Конечно, Сергей не ожидал, что Алька станет общаться с ним цитатами из «Евгения Онегина», но услышать такую «красивую» правду было не очень приятно. Особенно ему, филологу… В сущности, его младший братец, не слишком усердствовавший над грамотностью своей речи, иной раз выдавал похожие перлы. Но у него, по крайней мере, отсутствовал этот ушераздирающий местечковый говорок…

— Говорят или «либо», или «наверное», — сухо пояснил Сергей. — А не все в одном предложении. И этот твой сленг… эти твои словечки… тоже, знаешь, как-то не очень… Ты школу-то хоть окончила?

— Окончила, — насупилась Алька. Она предчувствовала, что рано или поздно Сергей начнет учить ее жизни. — У нас все так говорят.

— Отучайся, — проигнорировав ее скисшую мордашку, бросил Сергей. — Если, конечно, хочешь найти нормальную работу. Впрочем, зачем? Завтра все равно уедешь домой.

Глаза-васильки потемнели. Алька не собиралась домой. Это Сергей понял еще до того, как на стол хлопнулась чашка с недопитым чаем.

— И не подумаю, — растопырила злые глаза Алька.

Еще чего! Не для того она смоталась из Сосновки, чтобы кто-то указывал ей, что делать!

— Еще как поедешь, — спокойно ответил Сергей.

Голос звякнул, как ложка о фарфор. Только дрогнувшая верхняя губа выдавала раздражение. Ощерился ну прямо как волк. Он и есть волк, только живет не в чащобе, а в лесу из бетонных елок. В логове, полном техники и безделушек…

— Не поеду. — Пусть не думает, ей упрямства тоже не занимать.

— Поедешь как миленькая. Надо полагать, ты надеешься, что я тебя здесь оставлю? — Вместе с больной головой у Сергея начало лопаться терпение.

— Не надеюсь я. Хоть щас уйду. Сию минуту.

А девочка-то с характером… Губу закусила, васильковые глаза растопырила так, что вот-вот брызнут синие молнии… Сергей усмехнулся и решил подойти с другого бока:

— Послушай меня, Алевтина…

— Аля.

— Так вот, Аля. Я живу в этом городе с рождения. И знаю его наизусть. Как книгу. Книги читала?

Алька, краснея, кивнула. Не очень-то она их и читала, если честно. Немного из того, что проходили по школьной программе… Алька с содроганием вспомнила «Войну и мир». За сочинение схлопотала пару — надо ж было написать, что у Наташи Ростовой поехала крыша… А разве по-другому скажешь, когда красивая и молодая девушка выходит замуж за смехотворного парня в очках, старше ее на несколько лет?

Для себя Алька читала совсем чуть-чуть. Книжек пять, а может, меньше… Но падать лицом в грязь не хотелось. А тем более перед Сергеем, который говорил так гладко…

— Так вот, я не гадалка, конечно, что было, не скажу. Но скажу, что будет и чем сердце успокоится, это точно. Таких, как ты, здесь, прости, как грязи. Сюда приезжают с мечтами и глупыми надеждами вроде твоей. А уезжают раздавленные, растоптанные городом. Это хорошо, если уезжают. Некоторые девочки вроде тебя остаются здесь навсегда и всю свою жизнь пашут на подонков, которые подкладывают их под таких же подонков, как они сами. Это — факт. О муже можешь забыть сразу и навсегда: здесь полно девушек с пропиской и данными гораздо лучше твоих. И поверь, даже этим длинноногим цыпочкам с лицами фотомоделей не так просто устроиться в жизни… — Сергей сделал выразительную паузу и добавил, чтобы окончательно сразить Альку: — Вот — твоя Москва. Вот — твоя сказка. Только страшная. Надо полагать, ты меня поняла?

Алька покачала головой. Этого она не хотела. Ей почему-то думалось, что все сложится по-другому. Она найдет хорошую работу. Снимет комнату. Она выживет. Поначалу можно обойтись и малым. А потом Алька встретит богатенького мужчину… Любви не будет — это Алька знала наверняка. Но зато появятся деньги и то, о чем она мечтала, — спокойная, тихая жизнь. С мужем, который с утра до вечера разъезжает по своим делам и редко видит свою жену… Она слышала истории вроде тех, что рассказал сейчас Сергей. Но почему это должно случиться с ней? Она же не дура…