Кийя: Супруга солнечного бога - Наталья Черемина Страница 3

— Я не ожидала тебя так рано, — пробормотала девушка и вновь покраснела, когда вспомнила, за чем именно явилась к ней жрица.

Глаза у Шубад были большими, глубокими, с чуть опущенными вниз уголками. Глаза выдавали возраст — у юных дев взгляд совсем иной. Тадухеппе стало немного не по себе, ей показалось, что жрица видит ее насквозь, вместе с ее трусливыми мыслями.

— Я выехала из Баб-Илима сразу же, как только получила послание государя Тушратты, — молвила Шубад по-хурритски, но с чудным акцентом.

— Откуда? Ах да, из Вавилона. — Царевна смутилась еще больше, чувствуя себя маленькой, бестолковой девчонкой.

— В доме Иштар я была второй после верховной жрицы, — спокойно и даже немного певуче продолжала Шубад, — но, получив призыв дружественного государя, я тотчас откликнулась. Это большая честь — стать личной наставницей митаннийской царевны.

— А вавилонский правитель не был против?

— Слуги Иштар подчиняются только верховной жрице. Та благословила меня, поскольку в вашей стране культ богини почитается и одаряется исправно.

— Я молюсь Иштар больше, чем кому бы то ни было, даже больше, чем нашему Тессобу, — горячо заверила гостью Тадухеппа.

— Богиня услышит тебя и возьмет под свое покровительство, царевна, — ответила ей Шубад. — Итак, ваше высочество, до твоего отъезда в Египет осталось совсем немного. Я печалюсь тому, что твой отец не призвал меня ранее, ибо наука любви не так проста, чтобы постичь все ее премудрости за несколько дней. Но мы приступим к занятиям немедленно и, надеюсь, сможем подготовиться к твоей встрече с фараоном. Только прежде позволь мне подкрепиться с дороги и совершить омовение. Я проделала немалый путь.

— Да, конечно. Слуги покажут тебе твои покои. Я распоряжусь насчет ужина.

— Не стоит, ваше высочество. В моей свите есть и повара.

— Ты боишься, что тебя отравят? — с вызовом бросила Тадухеппа.

— Прости, царевна, что невольно обидела тебя. Вовсе нет, я полностью доверяю тебе и твоему отцу. Но я жрица, и сейчас у высших служителей Иштар пост. Никто не сможет приготовить мне нужную пищу с соблюдением всех необходимых ритуалов, кроме моих слуг.

— Быть так. Я жду тебя.

Меньше чем через час Шубад вновь появилась на пороге покоев Тадухеппы. Она была уже не в темном дорожном плаще, а в строгом платье из светлой, желтоватой шерсти. Из украшений на ней были только пояс, отделанный яшмой, да широкий золотой гребень, поддерживающий иссиня-черные волосы в высокой прическе.

— Любовь — это наука для двоих, — спокойно изрекла Шубад и умолкла, глядя на Тадухеппу.

Та сделала знак притихшим служанкам, и они покинули комнату царевны. Дождавшись, когда последняя из служанок закроет за собой дверь, Шубад спросила:

— Ты девственница? — И тут же ответила сама себе: — Ну конечно, ты ведь предназначаешься для ложа великого государя. Хотя, я уверена, государю сей факт совершенно безразличен. Глупый формуляр предусматривает твой осмотр лекарями фараона, поэтому мы не сможем постигать науку опытным путем. Что ж, трудность задачи повышает интерес к ее решению.

Шубад слегка усмехнулась и подошла к очагу, выложенному посреди комнаты. Достала из рукава щепотку какого-то порошка и бросила в огонь. По комнате сразу же распространился тонкий и одновременно сильный аромат. Шубад некоторое время задумчиво посмотрела на пляшущие язычки огня и с сожалением произнесла:

— Тебе придется верить мне на слово. Так вот, первая истина, простая и сложная одновременно. Не научившись получать удовольствие сама, ты не сможешь в полной мере дать его другим.

Тадухеппа еще со слова «девственница» терзалась противоречивыми чувствами, такими, как стыд, гнев и любопытство. Она то краснела, то бледнела, руки ее дрожали, глаза бегали, словно ища поддержки. Шубад заметила ее состояние и изрекла второй постулат:

— В любви нет места стыду, прекрасно все, что хочется, только если любимый не против. Вот что тебе хочется? — неожиданно спросила она.

— Ничего, — сквозь зубы ответила Тадухеппа, сознавая, что хочется ей одного — выгнать эту бесстыдницу из дворца.

— Конечно, ничего. Ты ничего не знаешь про себя. Ты спишь. Наша цель — разбудить твою чувственность. А потом научить работать ее на благо твоему мужчине.

— А я думала, что ты научишь меня танцам, массажу и еще чего там есть, — небрежно сказала Тадухеппа, отчаянно пытаясь скрыть свою неуверенность под маской снисходительной насмешки.

— Именно так, ваше высочество. И начнем мы с танцев. Я просто хочу, чтобы ты поняла основополагающее. Даже на примере танца. Тебе должно самой нравиться танцевать, чтобы это понравилось и еще кому-то. Теперь ясно?

— Ясно, — ответила Тадухеппа, и на сей раз ее ответ был искренним.

Раздражение от первого знакомства прошло, и Тадухеппа окунулась в новую науку с головой, так же как до этого окуналась в египетский язык, письмо и этикет. Шубад все так же смущала ее своими порой неожиданными заявлениями, но любопытство царевны взяло верх над ее враждебностью. Кроме того, танцы всецело захватили Тадухеппу, любящую подвижные игры и развлечения. Правда, сейчас от нее требовалось не быстро бегать, высоко прыгать и метко стрелять, а двигаться в такт музыке и получать от этого удовольствие.

— Расслабь мышцы! — прикрикивала на нее Шубад. — Это не тренировка, это искусство. Ты должна слушать музыку и слушать свое тело.

— Но как же я буду исполнять заученные движения, если буду слушать свое тело?

— Никто не требует от тебя четкого исполнения приказов — ты же не солдат! Ты можешь и должна двигаться свободно. Но для этого нужно раскрыться.

Тадухеппа не понимала, что значит «раскрыться», да и много из наставлений жрицы было ей непонятно, но интуитивно чувствовала, что та от нее добивается. Царевна вызывала в своей памяти образы взволновавших ее когда-либо мужчин — худенького и серьезного сына управляющего дворцовым хозяйством, с которым играла в детстве, своего молодого дяди, которого видела всего лишь раз на прошлогоднем параде войск. Приходили на ум и совсем нелепые картины, не связанные с мужчинами, но будоражившие ее воображение в разное время, — ласки молодой кобылицы и вороного жеребца из отцовской конюшни, танец жрицы Иштар на празднике плодородия, красивая рабыня, помогающая принимать ей ванну… Эти образы помогали ей сосредоточиться на танце, делали ее движения более открытыми и плавными, заставляли ее кожу по-особенному гореть. Шубад тоже все это видела и одобрительно кивала головой.

Вскоре Тадухеппа освоила пять танцев, среди которых был и тот самый танец плодородия, который так запал ей в душу. Но больше всего царевне понравился танец с кинжалами, опасный и агрессивный. Она хорошо владела разными видами оружия — сказывалось отцовское воспитание и дружба с братьями. Поэтому она легко и умело проделывала самые сложные движения, при этом умудрившись ни разу не поцарапаться.