Соблазнение по-итальянски - Белла Фрэнсис Страница 3

Стейси задумчиво посмотрела на него. Господи, каким же красивым он стал! С его лица исчезли юношеские мягкие черты, и он превратился в настоящего мужчину. Его глаза, темные и бездонные, буравили ее насквозь. Стейси всегда нравились мужчины с черными глазами, и теперь она понимала, с чего все началось. Но ни у одного из них не было таких, как у Марко, густых коротких ресниц и длинных широких бровей, которые делали его взгляд завораживающим. Синевато-черная однодневная щетина идеально подчеркивала его чувственный рот и волевой подбородок.

Стейси не могла оторвать от него взгляда. Ей вдруг показалось, что в легких закончился кислород. Губы Марко – эти невероятно пухлые губы, которые она помнила, – приоткрылись. И все вокруг перестало существовать, кроме громкого биения ее сердца и предвкушения, которое ракетой пронеслось по ее телу, отдаваясь бешеной пульсацией внизу живота.

– Марко… – выдохнула Стейси.

Он не пошевелился, и только его глаза блеснули, когда он окинул взглядом ее лицо. Марко не потянулся, чтобы обнять ее, и не прикоснулся случайно к ее ноге. Он не шарил глазами по ее телу и выглядел абсолютно бесстрастным. Что хуже всего, Стейси казалось, что он насмехается над ней.

– Думаю, тебе лучше накинуть мой пиджак. Так ты будешь чувствовать себя более комфортно.

Марко открыл дверцу, и Стейси судорожно выдохнула. Какой же она была дурой! Она чуть не поцеловала его! И, боже мой, ей взбрело в голову, что он тоже собирался поцеловать ее. Наверное, она сошла с ума. После стольких лет? Скорее всего, пострадали не только ее колено и бедро, но и голова тоже.

Марко стоял снаружи с пиджаком в руках, готовый набросить его ей на плечи. Стейси выставила ноги из машины, понимая, что ее длинная юбка оставляет еще меньше простора для воображения, чем лиф. Еще один минус в глазах Марко.

Превозмогая боль, она поднялась и просунула руки в рукава пиджака.

– Ты слишком добр.

Марко закрыл машину. Раздалось два звуковых сигнала, каждый по десять миллионов долларов.

– Не стоит благодарности, – безразлично ответил он.

Стейси почувствовала, как ее окутал вес его мира в этом тяжелом пиджаке с широкими плечами. Создавалось впечатление, будто в одежду были впрядены золотые нити и из рукавов, как из рога изобилия, могли посыпаться исполнившиеся желания. Жизнь оказалась абсолютно несправедливой штукой.

– Марко, а ты явно преуспел. В последний раз я видела тебя в побитом грузовичке. Сорвал джек-пот?

Проклятье! Стейси тут же пожалела о своих словах. Она знала, что отец Марко был азартным игроком. Стейси зажмурилась, чтобы не смотреть на него.

– Стейси, я не играю в азартные игры. Они вызывают у меня отвращение.

– Прости. – Она заметила вспышку его гнева. – Я забыла.

– А я не могу забыть. Мой отец проиграл все, что у нас было. Все.

Она помнила. Их с Марко объединило как раз то, что он быстро потерял свое место в элитных кругах Монтока и оказался на самом дне. Хотя он все равно оставался Борсатто.

– Будь моя воля, я бы закрыл все казино в этом городе. И в других тоже.

– Рада, что не все разделяют твою точку зрения. Последние десять лет я живу за счет этих казино.

– У тебя есть право на собственную точку зрения, – заявил он, словно ее слова были самой большой глупостью, которую он когда-либо слышал. Потом Марко развернулся и пошел по направлению к зданию.

Ну и что с того, что он потерял все, что у него было? Если на то пошло, у Стейси никогда ничего и не было.

– Знаешь ли, в азартные игры играют не только неудачники! – крикнула она ему в спину.

– Видимо, да, – медленно повернулся к ней Марко. Его взгляд говорил о том, что он считал ее абсолютно несостоятельной. – Но по собственному опыту могу сказать, что грешников намного больше, чем святых.

– Больше потаскух, чем мадонн? Ты это хочешь сказать? Потому что я одета как одна из них?

Его губы слегка дрогнули.

– Стейси, я говорил о клиентах. Не о персонале.

Опять она поспешила с выводами и открыла свой рот, как неуемная артиллерийская пушка. Стейси бросила на Марко убийственный взгляд, но он никак не отреагировал.

– Ты говорила, что обычно одеваешься по-другому? Значит, раз ты сегодня работала, на тебе твоя униформа?

Стейси не успела ответить, потому что к ним поспешила какая-то женщина, безукоризненно одетая и с идеально уложенными волосами.

– Мистер Борсатто, – сверкнула она белоснежной улыбкой, – рада видеть вас.

– Спасибо, Лидия, я тоже рад вас видеть. Боюсь, я не записан на сегодня, но буду очень признателен, если вы устроите так, чтобы этой леди сделали рентген. Срочно.

Стейси посмотрела на значок администратора на груди женщины. Та удивленно приподняла брови и смерила ее слишком знакомым взглядом, который говорил: «Что такая, как ты, делает с таким, как он? Тебе не место здесь». В юности Стейси постоянно сталкивалась с таким взглядом. И всегда выходила из себя. Потому что кто давал им право так смотреть на нее?

Но потом Стейси взглянула на Марко, и на секунду ей показалось, что она снова в Монтоке. В том самом маленьком кафе, где она подрабатывала и где Марко не сводил с нее пристального взгляда, говоря, что он на ее стороне.

Но это было тогда.

– Лидия, и нам нужно, чтобы нам оказали самый лучший из приемов вашей клиники. К несчастью, мы с мисс Джексон попали в небольшую аварию. Но она любезно согласилась, чтобы ее осмотрел доктор и чтобы я мог убедиться, что она не получила серьезных травм.

Неужели ей показалось или в его тоне на самом деле прозвучала угроза?

Но своим холодным, расчетливым взглядом женщина давала понять, что слова Марко ничего не изменили. Они обе прекрасно понимали, что Стейси – всего лишь пластиковый цветочек в роскошном саду Марко Борсатто. Сегодня здесь, завтра выброшена. Так что нечего обольщаться на свой счет.

Стейси решительно поправила пиджак Марко на своих плечах. Если Брюс, со своим красным лицом и бычьей шеей, не смог добраться до нее, то эта безупречная принцесса тоже не сможет.

– Лидия, вы все поняли? – спросила Стейси, проходя мимо и одаривая встретившую их женщину самой язвительной из своих улыбок. – Самый. Лучший. Из приемов. Вашей. Клиники.