Миг столкновения - Эмери Лорд Страница 3

Офицер Хайаши надевает потрепанную бейсболку и, не прощаясь, выходит из-за стола.

Я тоже не задерживаюсь в закусочной. Перед работой надо еще кое-что сделать.

Ежедневный ритуал. Верона-ков расположен выше уровня моря, так что, если идти все время на запад – не важно, по какой именно улице, – выйдешь на обрывистый берег, к скалам. Некоторые нависают прямо над океаном, другие спускаются к воде более плавно. Калифорнийское побережье представлялось мне оживленным, с серферами, ловящими волну, с разноцветными пляжными зонтиками. Но здесь безлюдно и тихо – только прибой накатывает да чайки перекликаются. Я стою у обрыва, вся в россыпи брызг, как в тумане. Океан – прямо подо мной; этот факт потрясает даже на седьмой день пребывания в Верона-ков. Лучшие архитекторы, дизайнеры, художники перед мощью и великолепием природы выглядят жалкими дилетантами. Здорово, что я могу стоять вот так, охватывать взором сразу и синее небо, и волны с белыми барашками; чувствовать подошвами каждый выступ скальной породы.

Еще в закусочной я запаслась вафельными крошками. Птицы набрасываются на нежданный завтрак, пока я шарю в сумочке. Нужно кое от чего избавиться – за этим-то я и пришла на утес. Вот у меня два кислотно-оранжевых пузырька; не перепутать бы.

Таблетки такие гладкие на ощупь. Пальцем вылавливаю одну из них, держу в ладони. Я кружусь на месте, потому что по опыту знаю: хочешь подальше забросить невесомую таблетку – накопи энергию. Энергия высвободится одновременно с разжатием пальцев.

Таблетка летит вниз, я почти слышу «плюх», когда она достигает поверхности океана. Не исключено, что ее заметит какая-нибудь рыба, высунет голову, чтобы заглотить таблетку своим круглым рыбьим ртом. И, если эта рыба страдала резкими перепадами настроения, ей наверняка полегчает. Ну же, рыбка, сделай «ам».

Поворачиваюсь к океану спиной, иду в студию росписи керамики. Лучшей работы на лето и представить невозможно. Никакого дресс-кода, а делать надо только одно – наблюдать, как люди создают произведения искусства. Есть в этом что-то от вуайеризма, только не на тело глядишь, а на обнаженную душу. Настоящее колдовство; колдовство, говорю вам.

С работой мне ужасно повезло. На второй день сижу я на скамейке возле студии, жду, когда откроется, чтобы покреативить малость. Хозяйка появилась через час после заявленного времени, я успела целый карандаш извести на эскизы платьев. У хозяйки – ее зовут Уитни – оказалась очень теплая энергетика и лучшие кудри из всех, какие я когда-либо видела. Не меньше тысячи тугих-претугих завитков, честное слово! Я на них так и уставилась. Смотрю и оторваться не могу. Не иначе, эти кудри Господь Бог собственноручно создавал. Использовал щипцы диаметром с карандаш номер два. Извинения Уитни тонули в оправданиях – она, мол, вчера до ночи занималась резьбой по сырой глине, вот и проспала. Снова.

Час мы работали – я расписывала пиалу для мамы, Уитни расставляла глазури по оттенкам, начиная с красных и заканчивая фиолетовыми. Она продолжала извиняться, и в конце концов я сказала, чтоб она не заморачивалась, я вот вообще почти не сплю. Она пошутила: не поработаю ли я в мастерской в утренние часы, всего несколько дней, пока она, Уитни, отоспится? Я сказала, что как раз ищу работу. Тут она перестала смеяться, уточнила, серьезно ли я говорю, и предупредила, что зарплата будет минимальная. Что я ответила, вы и сами можете догадаться, потому что вот она я, шарю в сумке, ищу ключи от мастерской.

Свернув на Хай-стрит, я заметила, что на скамейке под вывеской «Вдохни жизнь» сидят двое – маленькая девочка в розовых кедах и темноволосый парень моих лет. Даже на расстоянии видно, что буйная шевелюра – не сознательный выбор парня. Просто он давно не стригся. Волосы взъерошенные и чуть вьющиеся. Вот же повезло. Будь у меня такая шевелюра, я бы ни к ножницам, ни к краске в жизни не прикоснулась. Ничего бы не стала менять на своей голове.

Эти двое разговаривают, девчушка болтает ногами. Парню на вид лет семнадцать-восемнадцать, в отцы он ей не годится, хотя выглядит очень, я бы сказала, по-отечески. Под глазами у него темные круги; наверно, в них-то все и дело. Или дело в одежде. Штаны цвета хаки и темно-синяя футболка с карманом на груди слева – это не стильно и не старомодно. Это – практично. Похоже, парень слишком поглощен заботами, чтобы вообще сообразить, насколько он хорош собой.

– Доброе утро! – здороваюсь я.

Оба смотрят так, будто перед ними ожил мультяшка.

– Привет.

Парень резко встает, девчушка следует его примеру.

– Вы хотели заняться росписью?

– Да, – отвечает парень.

Девчушка кивает.

– Ну так заходите.

Продолжая шарить в сумочке, делаю пригласительный жест. Улыбка у меня самая очаровательная – надо же расшевелить этих двоих. Сама я молчание не жалую. Не мой стиль. Лучше буду за двоих вести разговор, чем на ощупь пробираться траншеей тишины. Правда, я не знаю, что им сказать. Мысли возвращаются к сегодняшнему завтраку и к офицеру Хайаши.

– А вы местные или отдыхающие?

Придерживаю дверь, пропускаю их в мастерскую. Парень откашливается.

– Местные.

– Отлично.

Дверь за нами закрывается, я плюхаю сумку на стол.

– Не знаете, полиция в Верона-ков очень суровая? В смысле, полиция сурова к человеку, который раньше не привлекался к ответственности, но, допустим, несанкционированно украсил резьбой экземпляр местной флоры? Разумеется, выяснить это меня попросила подруга.