Любовь на Рождество - Лесия Корнуолл Страница 3

Замок Крейглит

Фиона засмотрелась в окно и нахмурилась, удивляясь ярости снега, подхваченного ветром. Он явился непрошеным гостем со стороны пустошей, обрушился на внешние укрепления и башни, и только стены и окна внутренних строений замка остановили его. Прочные каменные стены вздрагивали под натиском, но держались.

Что творится за стеной, окружающей сад, Фиона разглядеть не могла. Метель как будто смела с лица земли все, что на ней было, оставив один лишь замок Крейглит.

Зябко поежившись и плотнее запахнувшись в шаль, Фиона наклонилась к окну и подышала на быстро покрывающееся морозными узорами стекло. Ее брат Иан, лэрд ^[1] Крейглита, уехал из дома незадолго до начала бури – повез приготовленное Энни снадобье Илле Макгилливрей, мучающейся болью в суставах. Зная своего брата, Фиона ничуть не сомневалась, что он не вернется, пока не убедится, что на землях между домом Иллы и замком царит порядок и никто не нуждается в помощи, которую способен оказать только хозяин поместья. К своим обязанностям хозяина Иан относился ответственно – гораздо серьезнее, чем к собственным нуждам. Он был готов снять с себя последнюю рубашку, если бы увидел, что она нужна другому. Фиона надеялась лишь на то, что сегодня, в метель, Иан воздержится от подобных поступков.

Иан покинул бы дом, даже если бы знал о надвигающейся метели: он ни за что не остался бы под защитой прочных стен, если бы знал, что кто-то ждет от него помощи. Но вскоре людям клана Макгилливреев придется обходиться без внимательного хозяина: его, нового графа Пембрука, ждут другие, более важные дела и заботы. С Фионой Иан об этом не заговаривал, но она видела, что он обеспокоен, не зная, справятся ли без него местные жители, когда он переселится на юг, в английский Шропшир.

Фиона оглянулась на кузину: Элизабет со скуки задремала у огня, уронив на колени раскрытую книгу и ни о чем не беспокоясь. Она понятия не имела, как страшно Фионе: за Иана, попавшего в метель, за его будущее в Англии, за то, как ее брат выдержит новую бурю, с которой неизбежно столкнется здесь, в стенах Крейглита.

Она снова повернулась к окну, высматривая вдалеке фигуру брата, спешащего верхом к замку, но торфяная пустошь была безлюдна. В сущности, для беспокойства нет причин. Любой житель округи почтет за честь предложить ее брату горячий ужин, глоток виски и постель, чтобы переждать метель. Так предписывали шотландские традиции – неважно, незнакомец постучался в дверь или всем известный лэрд Иан Макгилливрей. Однако нынешняя метель была не похожа на другие. Снежные хлопья сверкали, как кристаллы, и ветер бормотал что-то неразборчивое, словно колдовал, оплетал замок заклинаниями.

Дверь библиотеки открылась, и Фиона вскочила, надеясь, что вернулся Иан. Но при виде сестры Элизабет, Пенелопы, у Фионы упало сердце. Двадцатилетняя Пенелопа прошествовала к камину, чтобы согреть руки, удостоила Фиону единственным пренебрежительным взглядом и недовольно уставилась на Элизабет.

– Чем это вы тут занимаетесь? – поинтересовалась Пенелопа, подозрительно прищурив голубые глаза.

– Сейчас уже ничем. Мы попробовали наколдовать себе любовь, но у нас ничего не вышло, – ответила проснувшаяся Элизабет, села и достала из кармана еще один пучок трав, который протянула сестре так, как пыталась бы угостить яблоком норовистую лошадь, способную укусить. – Может, и ты попробуешь, Пен? Я приберегла травы и для тебя. Обвяжи их прядью своих волос и произнеси заклинание.

– Какое еще заклинание? – Пенелопа нехотя приняла у сестры пучок трав и повертела его в руке. Потом понюхала и поморщилась.

– Ты должна произнести: «Яви мне мою истинную любовь, приведи его ко мне на Рождество!» – воодушевленно воскликнула Элизабет.

Пенелопа небрежным жестом уронила пучок на – ковер.

– Какая чушь! – Она поправила свои роскошные белокурые локоны. – Ради этого лишаться пряди волос? Я уже знаю, кто моя истинная любовь, и сейчас мой избранник здесь. Мне незачем дожидаться святок.

Фиона незаметно скрестила пальцы за спиной.

– Значит, мой брат уже сделал тебе предложение?

Пенелопа вспыхнула и надменно вскинула голову.

– Нет, но за ним дело не станет, и произойдет это задолго до Рождества. Мы с Ианом поженимся в Англии будущей весной, и я стану молодой графиней Пембрук.

Фиону вновь окатила волна ужаса. Выйдя замуж за Иана, Пенелопа станет также хозяйкой Крейглита. Бедный Иан, бедный Крейглит! Когда Пенелопа отвернулась к камину, Элизабет нагнулась, подняла с ковра пучок трав и с вызывающим видом сунула обратно в – карман.

Фиона задумалась: существует ли заклинание, способное увести кого-нибудь из замка на Рождество? Лучше бы ее английская родственница вообще не приезжала в Шотландию. Впрочем, Фионе нравилась Элизабет, веселая и не такая язвительная, как ее мать и старшая сестра.

Послушать тетю Марджори, так женитьба на Пенелопе – самый разумный шаг, какой только мог бы совершить Иан. Ведь он шотландский лэрд, всего-навсего шотландский лэрд, значит, с точки зрения Марджори, совсем не ровня англичанам. Но недавно двоюродный дедушка оставил Иану в наследство английское графство Пембрук, и как только разнеслась эта удивительная новость, в замок нагрянула тетя Марджори с дочерьми. Они прибыли в Крейглит в шикарной карете с гербом Пембрука, столпились на пороге, жалуясь на шотландские запахи, холод, вонь и ветхость самого замка, и с места в карьер потребовали доложить о них графу Пембруку. Домочадцы не сразу поняли, что гостьи имеют в виду Иана.

При виде Иана леди Марджори и ее дочери опустились в глубоком реверансе. «Они приехали помочь», – объявила Марджори, одарив Иана улыбкой, напомнившей Фионе жуткий оскал чучела дикой кошки, украшавшего древний зал замка. Марджори пообещала обучить Иана всем английским манерам и обычаям как раз к тому времени, как он отправится на юг, чтобы принять наследство. Сказано все это было таким тоном, словно Иан понятия не имел о правилах приличия. Когда Иан представил ей Фиону, Марджори едва удостоила ее взглядом. Только объявила, что вышколенная английская гувернантка в скором времени сделает из Фионы настоящую юную леди, хотя с ее злополучной хромотой уже ничего не поделаешь. До приезда тети Марджори хромоту Фионы никто не считал злополучной.

Фиона вовсе не желала, чтобы кто-то делал из нее настоящую леди, и была убеждена, что у Иана прекрасные манеры. Другого такого же доброго, умного и смелого мужчину не знала не только она, но и никто из обитателей Крейглита.

Позднее, за ужином в первый же вечер после приезда, тетя Марджори предложила Иану жениться на Пенелопе – точнее, принялась настаивать на этом. Пенелопа станет ему поддержкой и опорой, из нее получится идеальная графиня, ведь она выросла в Вудфорд-Парке – величественном главном поместье графа Пембрука. Сама Пенелопа только трепетала длинными, густыми золотистыми ресницами и мило улыбалась Иану. Выслушав Марджори, Иан долго молчал – он принадлежал к числу мужчин, которые тщательно обдумывают каждое свое слово и поступок. Ему хватило такта и здравомыслия предложить прежде узнать друг друга получше – вдруг Пенелопа обнаружит, что он не годится ей в мужья? О том, понравилась ли ему самому Пенелопа или нет, он умолчал, и хранил на лице настолько непроницаемое выражение, что даже Фиона не поняла, какого Иан на самом деле мнения о своей жеманной кузине. И даже сейчас, по прошествии двух недель после прибытия Пенелопы, Фиона по-прежнему терялась в догадках. Разумеется, Иан был безукоризненно вежлив с гостьей, но долгожданного предложения до сих пор не сделал.