Защита от шантажа - Сьюзен Нэпьер Страница 3

– Не говори ерунды и радуйся, что Бетани зациклилась на чистоте, а не на косметике или тряпках. Для меня счастье, что вы живете здесь. – В ее ореховых глазах отражалась легкая печаль. С тех пор как два года назад умер Дэвид, жизнь ее стала унылой и беспросветной. – Мне бы хотелось, чтобы Саймон еще долго не возвращался. Он приедет и тут же умыкнет вас обеих.

– Мы переезжаем всего лишь в Бангкок, а не на луну. – Робин слегка напряглась.

Саймон работал в международной химической компании, и его перевели в Таиланд, где строился новый завод. Пока он знакомился со своим новым боссом, подбирал квартиру и устраивал Бетани в новую школу, его жена и дочь занимались упаковкой и отправлением багажа, продажей дома в Окленде и прочими делами, связанными с переездом.

– Я надеюсь, что ты приедешь к нам во время отпуска.

Рэйчел печально рассмеялась. Ее работа массажиста и тренера по фитнесу проходила либо рано утром, либо в конце дня и по вечерам. Это позволяло ей посвящать дневные часы охранной компании, унаследованной от Дэвида. Рэйчел была ошарашена, когда узнала, что за шесть месяцев их помолвки ее жених успел изменить свое завещание и оставил ей не только городской дом, но и пятьдесят один процент акций своей компании, которую он купил вместе с братом Фрэнком, бывшим полицейским.

Хотя ко времени его смерти служба безопасности «Уэстон» – «Уэстон секьюрити» – имела круг постоянных клиентов, она не была свободна от долгов. Вначале Рэйчел, понимая, что ничего не смыслит в делах такого рода, собиралась оставаться просто партнером, но, когда компания начала гибнуть, она поняла, что предает Дэвида, безучастно наблюдая, как его драгоценная мечта рушится.

В результате она использовала свое лидирующее положение в компании и стала активно участвовать в бизнесе. Она отказалась от зарплаты, предпочитая вкладывать деньги в новое оборудование и разработки, а жила на доходы от ее двух городских спортзалов и физиотерапевтической практики.

В последние несколько месяцев дела компании улучшались, однако раздувавшиеся, как шар, выплаты по долгам грозили уничтожить их благосостояние и подрывали надежды на крупный контракт с корпорацией, который, как считал Фрэнк, уже был у них в кармане. Рэйчел не разделяла его оптимизма.

– Боюсь, все это будет не скоро, – вздохнула она. – Фрэнк говорит, что доверие и уважение к службе безопасности приобретаются медленно, а женщине среди преимущественно мужского окружения пробиться еще сложнее…

Она не договорила – сестра взглянула на часы и сердито вылетела из комнаты.

Рэйчел вернулась к вскрытию конверта. День ее рождения был близко, и она гадала, мог ли ей кто-нибудь прислать ранний подарок для поднятия духа.

Но ее радость исчезла, когда она извлекла несколько фотографий, приколотых к записке:

«Ты действительно считаешь, что можешь использовать меня как пропуск к богатству?

Из нас двоих ты более фотогенична – этот факт желтая пресса использует с радостью, а то еще и продемонстрирует, если примет к публикации. Я всегда знал, что ты стремишься быть в центре внимания. Известность такого рода, хоть и будет раздражать, не уничтожит меня, в отличие от тебя. Как ты думаешь, что случится с компанией „Уэстон“ и ее репутацией „осторожность и незаметность“, когда клиенты обнаружат, что их безопасность зависит от капризной бабы-переростка, чье законное место в публичном доме, а не в охранном бизнесе?

Прости, куколка. Ты проиграла».

Глоток горького, как желчь, кофе застрял у Рэйчел в горле. Чашка громко звякнула о блюдце, когда она потянулась к фотографиям и развернула их веером, как колоду карт.

– О боже! – Она в ужасе выронила снимки, словно раскаленные угли. – Боже мой! – Ужас перешел в мучительное чувство унижения, все оскорбления в записке внезапно приобрели отвратительный смысл. В ней не было подписи, но она немедленно поняла, кто прислал это послание.

Рэйчел вздрогнула, прижимая руки к горящим щекам, и снова взглянула на позорные фотографии. Да, она стояла у него между ног, расстегивая брюки… однако снимок создавал впечатление, что она доставляла ему удовольствие…

А на другой… Господи, там не было ничего, похожего на реальную ситуацию. Кошмар… Снимки давали понять, что она была участницей сексуального извращения, а вовсе не доброй самаритянкой, спасающей страждущего.

Добрые самаритянки не катаются по кровати вместе с теми, кому хотят помочь.

Рэйчел затрясла головой, не в силах оторвать взгляда от своего изображения в роли охотницы за мужчиной. Это было настолько не в ее характере, что она сочла бы это смешным, если бы все не выглядело так унизительно. Фотографии не имели ничего общего с истиной, ведь вся ситуация была совершенно невинной.

Ну хорошо, возможно, не совсем невинной. Но все происшедшее было исключительно делом рук Мэттью Риордана!

Да как он осмелился? Как посмел угрожать ей? Она никому ничего не сказала – ни Фрэнку, ни Меррилин – о том, что случилось тем вечером, когда они покинули прием. Хотя ей так хотелось посплетничать! Нет, она промолчала. Исключительно ради него.

И вот как он отплатил ей за молчание. Один жалкий пучок цветов… и это, это… хамство! Как он ее назвал? Переросток? Переросток! Орехово-карие глаза позеленели от злости. Что-то он не возражал против размера некоторых частей ее тела, когда умолял заняться с ним любовью!

Рэйчел тогда рассердилась на свое тело, которое немедленно отреагировало на его слова, в которых он откровенно выразил свое желание. Она думала, что в таком состоянии Риордан не сможет возбудиться, но разве он не получил огромное удовольствие, доказав, что она не права? А может, он не был так пьян, как изображал? Может, все это было представлением, чтобы заманить ее в компрометирующую ситуацию и подставить под объектив фотографа, прятавшегося где-нибудь в шкафу!

Ее глаза непроизвольно вернулись к наиболее отвратительной фотографии. Центральное место снимка занимала она сама, но никто не осмелился бы отрицать, что Мэттью Риордан выполняет роль поддержки. Он не был особенно высоким, уж точно не выше Рэйчел, но без одежды выглядел крупнее, чем она предполагала… во всех отношениях. Отличной формы стройное тело, мускулистое, без капли лишнего жира. Сила, сквозившая в мускулах рук и бедер, привела ее в восхищение. В «Уэстон секьюрити» Рэйчел привыкла видеть мужчин, сложенных как штангисты, но гладкое, изящное тело Мэттью Риордана только намекало на мощь, скрытую под кожей.

Грязная крыса! Каким же он оказался лицемером – этот холодный, воспитанный, высокоуважаемый Мэттью Риордан, отпрыск богатой семьи и человек, контролирующий значительную часть новозеландской экономики… Эта самонадеянная свинья думает, что сможет и ее контролировать? Рэйчел упрямо вздернула голову. Пусть все узнают, что в действительности Мэттью Риордан – скользкий, грязный манипулятор, у которого нет ни морали, ни человеческого достоинства!

Рэйчел взглянула на фото, где они лежали на постели, и простонала, закрыв пылающее лицо руками. Он не мог бы состряпать эту сцену и позу лучше, даже если бы нанял голливудского режиссера порнофильмов. Положение, в котором она находилась, демонстрировало большую часть ее груди, и соски почти касались его приоткрытых губ, когда она вытянула руку, чтобы привязать его запястье к спинке кровати.