Хрупкое сокровище - Бронуин Джеймсон Страница 3

Тристан Торп не вписывался в эту картину. Ни к друзьям нельзя было его отнести, ни связать с чем-то с маленьким и уютным. Он имел успех в качестве профессионального регбиста в Австралии, и она понимала, почему его присутствие на поле было вызовом. Все объяснялось не только его ростом, шириной плеч и мощью мужской фигуры. Он также был полон целеустремленности и решительности, и эту его жесткость не могли скрыть ни его сшитый на заказ костюм, ни холеная внешность.

Ванессе было не по себе, пусть он и стоял спиной к двери, а значит, не пронизывал ее взглядом синих глаз и не подавлял решительным выражением грубо вылепленного лица. Она не привыкла видеть мужчину у себя в доме, особенно настолько мужественного мужчину.

Но он здесь, сказала она себе. Таков, каков есть. Справляйся!

Эта прагматическая мантра помогла ей многое преодолеть за двадцать девять лет, и трудности были посерьезнее, чем борьба с Тристаном. Большинство проблем решилось благодаря ее неожиданному счастливому браку со Стюартом, и она не могла себе позволить отступление, Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Она вошла в комнату, и он поднял голову, как только услышал ее шаги, и повернулся к ней лицом. Она вздернула подбородок на дюйм выше, расправила плечи и приняла спокойный, вежливый вид.

Пусть он называет ее герцогиней. Ей было все равно.

А потом она заметила, что привлекло его внимание — что он осторожно держал в больших руках, — и ее сердце ёкнуло от беспокойства. Мне не все равно! Это была «Девочка с цветами» — наиболее ценимая в ее коллекции статуэтка Лладро.

Раздражение, должно быть, отразилось у нее на лице, потому что он пристально взглянул на нее.

— Плохие новости?

Ванесса понимала, что он говорит о телефонном звонке, и кивком указала на статуэтку.

— В том случае, если ты это уронишь.

Он повертел статуэтку в руках. У него, как у регбиста, были волшебные руки, по словам Стюарта. Но волшебные или нет, ей не хотелось, чтобы Тристан прикасался к ее вещам. Ей не хотелось при взгляде на них через неделю, месяц, год вспоминать этого мужчину в своем доме.

Да, она собиралась держаться на расстоянии, но не смогла. Ей пришлось пересечь комнату и взять у него статуэтку.

— Когда я говорил о плохих новостях, я имел в виду телефонный звонок.

Их пальцы соприкоснулись, и Ванесса почувствовала более сильное беспокойство, чем ожидала. Она поставила статуэтку.

— Нет, плохих новостей нет, — сказала она. И указала на кресло. — Может, сядешь?

— Мне удобно стоять.

Он облокотился на шкафчик, стараясь выглядеть непринужденно. Но его выдавали напряженность в уголках рта и подергивавшаяся щека. Не говоря уже о том, что его синие глаза слишком пристально разглядывали ее лицо.

Прямо лев, решила она, стоящий в обманчиво-ленивой позе в траве вельдта: каждый мускул его напряжен в ожидании подходящего для прыжка момента. Раскрасьте ее кожу черной и белой краской, сделайте ее зеброй, потому что она — его добыча.

Ванесса так живо представила себе эту картину, что у нее мороз пошел по спине, но она автоматически выпрямилась. Не позволяй врагу видеть твой страх. Этот урок она затвердила в детстве и старалась внушить его своему младшему брату, Лу.

Это был урок, который не раз пригодился ей в ее новой жизни, когда она приспосабливалась к испытующим взглядам тех, кто составлял общество Иствика.

Как бы ей ни хотелось увеличить расстояние между собой и врагом, она не отступила и встретила его тревожащий взгляд.

— Может быть, ты расскажешь мне об этом новом повороте дела? Потому что я не в состоянии найти хоть что-то, что могло бы изменить характер твоих притязаний на имущество Стюарта.

— Ты помнишь каждую букву в этом завещании, Ванесса.

— А ты пытался исказить каждую букву этого завещания.

— Ты оказалась достаточно умной, чтобы побить нас… тогда.

Ванесса вздохнула.

— Я и представления не имею, о чем ты говоришь. Перестань вести эту игру, Тристан. У меня нет ни времени, ни терпения.

Он долго не отвечал, хотя она с запозданием поняла, что он уже не облокачивается на шкафчик. Тристан выпрямился, и теперь расстояние между ними сократилось. Но она отказывалась признать, что ее беспокоит его близость.

— Это он самый?

Она моргнула, сбитая с толку его вопросом.

— Кто?

— Мужчина, которого ты ждала сегодня днем. Тот, которому ты улыбалась, когда открыла дверь. Тот, кто звонил.

Он сошел с ума?

— Он самый? О ком ты говоришь?

— Я спрашиваю, не этот ли мужчина — Энди, верно? — будет стоить тебе сто миллионов долларов?

Сердце Ванессы сжалось от потрясения и ужаса, когда она поняла, в чем дело.

— Ну? — спросил он, не давая ей прийти в себя, не давая ответить. — Это он — тот мужчина, с которым ты спала, когда была замужем за моим отцом?