Будь собой! - Вера и Марина Воробей Страница 3

– Значит, вы не подаете милостыню. – Константин Юрьевич улыбнулся. – Заботитесь об их нравственности?

Эта мысль Ире в голову не приходила, но именно так все и было.

– Да! – Ира энергично кивнула.

– Вот здесь и кроется разница. – «Могиканин» особенно подчеркнул последнее слово. – Постарайтесь меня понять. В прежние времена человек, подавая милостыню, думал прежде всего о себе, о своей душе. Он хотел сам стать нравственнее, а теперь люди пытаются сделать нравственнее других. Понимаете?

– По-моему, – протянула Ира, – это правильно: больше думать о других. А знаете, я несколько раз давала им деньги. – Она помедлила. – Ну тем, которые вроде правда бедные.

– Значит, вы, Ирочка, имеете право решать, кто из этих людей действительно несчастен, а кто нет? Можете не отвечать, но подумайте, есть ли хоть у кого-то такое право.

– Так я же вижу. – Девушка искренне недоумевала. – Да у них же все на лицах написано.

– Вы настолько хорошая физиономистка или просто уверены, что все и обо всех точно знаете?

– Ну, такого про себя никто сказать не может. – Ира немного опешила.

– Но мы можем предположить. – «Могиканин» не унимался. – Допустим, есть некто, кому все и обо всех известно. Тайное и явное, дела и помыслы.

– Вот мы и добрались до идеи Бога, – вмешался Артем. – Дед, хватит! Остановись, на сегодня достаточно! Между прочим. – Он поморщился. – Ты сам ежедневно покупаешь мешок пирогов и отдаешь его бродягам у ближайшей станции метро. Для чего им пироги? – Он брезгливо покривился. – Им ведь зелена вина подать надобно.

Константин Юрьевич не ответил, и Ира молчала. Все только что услышанное показалось ей таким простым и таким ясным… Но сам-то он с этим не согласен, да еще пироги какие-то. Девушке ужасно захотелось, чтобы вот прямо сейчас здесь оказался Кахобер Иванович – учитель истории и лучший в мире классный руководитель. Они с Константином Юрьевичем и Артемом, может, и не договорились бы, зато наверняка поняли бы друг друга. На время разговор сам собой прекратился, видимо и дед и внук сказали все, что хотели, и Ира почувствовала облегчение.

Потом незаметно всплыла история семьи Константина Юрьевича. Дед и внук, с удовольствием смакуя мелочи, знакомили гостью с историей своего рода, причем умудрились добраться аж до Ивана Грозного. И выходило, будто Смолянины – предки Темы и «могиканина» – умудрились везде и всюду поучаствовать. Ира тогда с грустью подумала, что не знает даже имен собственных прабабушек и прадедушек.

Вскоре Константин Юрьевич поднялся:

– Прошу извинить, хочется немного поработать. В мои годы времени остается слишком мало.

Он удалился в другую комнату, и Ира с Артемом остались вдвоем. Незаметно разговор перешел на Темины дела. Оказалось, он политолог, учится в университете в Сиднее, занимается странами Восточной Европы и Россией. Сюда приехал за материалами для работы и помочь деду обустроиться.

За окнами смеркалось, когда Ира вспомнила, что родители уже волнуются. Ушла-то она с утра, да с тех пор и пропала.

– Мне пора. – Девушка поднялась. – Большое спасибо. Мне у вас очень понравилось. – Она хотела сказать: «Вы мне очень понравились», но не осмелилась.

– Я провожу, – полуутвердительно произнес Артем.

– Нет, не надо. Я доберусь. – Ира вдруг испугалась, что поспешила отказаться и этот замечательный парень не пойдет ее провожать.

– И речи быть не может. – Артем помотал головой. – В такой час юной особе возвращаться в одиночестве не благоразумно. Одну минуту. – Он стукнул в дверь деду. – Гостья нас покидает!

Константин Юрьевич вышел.

– Вот, возьмите. – В руках его была та самая книжка, которую он представлял на презентации. – Вас, наверное, удивило и даже возмутило многое из услышанного в нашем доме, но если вы это прочтете, то, может быть, сумеете меня лучше понять.