Влюбленный дьявол - Сью-Эллен Уэлфондер Страница 3

Клич повторял девиз Маккензи, начертанный на штандартах, которые несли всадники-знаменосцы чуть позади отряда. Они шли четверо в ряд, представляя собой весьма внушительную картину.

Но самое сильное впечатление производил рыцарь в темных доспехах, который уверенно выдвинулся вперед.

В черной кольчуге, с широким мечом и двумя кинжалами на дорогом кожаном поясе, он восседал на огромном боевом коне, тоже черном, как и доспехи.

Линнет судорожно сглотнула. Этим грозным гигантом мог быть только Дункан Маккензи, глава клана, с которым она была обручена. И ей не нужно было видеть сине-зеленый килт, закрепленный поверх доспехов, чтобы понять это.

Даже низко опущенный шлем не помешал ей заметить его высокомерный, оценивающий взгляд, которым он окинул ее от самой макушки до разбитых, изношенных башмаков.

Конечно же, это он.

И, судя по его взгляду, он остался очень недоволен увиденным.

Мало сказать недоволен. Он был просто разъярен. Гнев, казалось, потоками изливался из-под его доспехов, пока он продолжал изучать ее. И не надо было обладать особым даром, чтобы угадать цвет его глаз. У такого человека они могли быть только черными, такими же, как и его душа.

Линнет сразу почувствовала, как велико его презрение к ней.

Святая Дева Мария, почему она не позволила Элспет расплести ей косы и надушить волосы настоем ароматных трав! Если бы ее роскошные волосы не были упрятаны под накидку, было бы куда легче держать голову высоко поднятой!

Едва Дункан приблизился к ней, как Линнет сразу захотелось убежать. Но они были со всех сторон окружены плотным кольцом людей Маккензи с каменными лицами. К тому же рядом были братья, которые при приближении черного рыцаря еще плотнее сомкнулись вокруг нее. Пока жених Линнет медленно приближался, они стояли с суровым видом, положив ладони на рукояти мечей.

Нет, сбежать не было ни малейшей возможности.

Не говоря уже о том, что гордость не позволила бы ей смалодушничать. Надеясь, что никто не услышит, как отчаянно бьется ее сердечко, Линнет выпрямилась в седле и заставила себя прямо встретить нацеленный на нее из-под шлема взгляд.

Пусть он поймет, что ей это не нравится. И пусть знает, что не сможет вить из нее веревки.

Дункан удивленно вскинул брови. Его действительно охватил гнев при виде ее изношенной одежды и разбитых башмаков. Даже плед, сотканный когда-то из хорошей шерсти, был в дырах! Вся Шотландия знала, что ее отец – горький пьяница, но чтобы отправить дочь к будущему мужу в обносках, которые постыдились бы надеть по такому случаю даже бедные селянки… Это уже слишком!

Нагнувшись в седле, Дункан вглядывался в лицо девушки, радуясь, что шлем не позволял рассмотреть его самого. Нет сомнений, она сочла себя причиной его гнева, даже не подумав о том, что это откровенное неуважение к ее отцу, граничащее с яростью.

Более того, ее гордо вздернутый подбородок и непокорный взгляд даже понравились ему. Девушка явно не размазня. Другая бы на ее месте раскисла. А она не уронила своего достоинства.

Дункан немного смягчился и поймал себя на мысли, что уголки его рта неумолимо поползли вверх от улыбки, чего с ним давно не случалось. И он сразу же поджал губы, чтобы никто не заметил. Ему не нужно ее расположение.

Ему нужно, чтобы она положила конец всем его сомнениям относительно Робби, ухаживала за мальчиком и, если его худшие предположения оправдаются, держала малыша подальше от самого Дункана. Ее характер не слишком волновал его, если не считать главного – она должна сгодиться на роль матери для мальчика. И все же он с удовольствием подумал, что девушку не так-то просто сломить.

Из нее получится неплохая жена.

Не обращая внимания на гневные взгляды сопровождающих, Дункан подогнал коня и остановился в нескольких дюймах от ее худосочного пони.

Линнет расправила плечи, стараясь не показывать страх перед его огромным конем. Ей никогда еще не приходилось видеть такое огромное животное. Жеребец возвышался над нею и ее пони, словно башня.

– Вы можете скакать дальше? – послышался низкий голос из-под стального шлема.

– Полагаю, прежде чем задавать такой вопрос, вам следовало бы поцеловать даме руку и спросить, не слишком ли она утомлена дорогой? – с вызовом спросил Джейми. Остальные братья его поддержали, однако жених едва удостоил Джейми взглядом, и храбрость Линнет растаяла.

Неужели он не считает ее достойной подобающего приветствия? И разве ее положение настолько низко, что он позволяет себе забыть обычные правила галантности?

Она еще выше подняла голову.

– Я – Линнет из Дандоннела, а кто, собственно, вы, милорд?

– Сейчас не время для любезностей. Я предпочел бы поторопиться, если вы не слишком утомлены.

Она смертельно устала, но была готова скорее умереть, чем признаться в своей слабости.

Линнет окинула взглядом своего пони. Его шкура была влажной от пота, он тяжело дышал после целого дня скачки.

– Я не устала, сэр Дункан, но моя лошадь не сможет ехать дальше. Может быть, продолжим путь утром?

– Мармадьюк! – крикнул Маккензи вместо ответа. – Ну-ка быстро скачи сюда!

Как только Линнет увидела того, к кому были обращены эти слова, вся ее решимость исчезла. Огромный рыцарь оказался самым уродливым из всех, кого ей когда-либо доводилось видеть.

Его лицо представляло столь ужасное зрелище, что у нее похолодели руки. Чудовищный шрам пересекал лицо от левого виска до правого угла рта, создавалось впечатление, что на губах застыла издевательская улыбка. Но самое страшное – у него не было левого глаза, в глазнице складками дыбилась розовая плоть! Линнет понимала, что он достоин сочувствия, но жестокое выражение уцелевшего глаза, неотрывно следившего за ней, наполнило ее сердце ужасом.

От страха кровь громко стучала в ушах, и она даже не расслышала, что сказал Дункан этому человеку, но поняла: это касалось ее, потому что все время, пока тот слушал, он не отрывал от нее пристального взгляда, затем кивнул, развернул свою лошадь и галопом помчался к лесу.

Она выдохнула и слегка расслабилась. Дай Бог, чтобы он не возвращался.

Дункан Маккензи легко снял ее с пони и усадил перед собой на огромного скакуна. Второй рукой он продолжал держать под уздцы ее лошадку. Он обхватил Линнет так крепко, что она едва могла дышать. Братья шумно запротестовали:

– Если будете так грубо обращаться с нашей сестрой, Маккензи, то умрете, не успев выхватить клинка!

В одно мгновение лошадь Дункана оказалась перед старшим из ее братьев.

– Остынь, Макдоннел, пока я не забыл, что мы собрались здесь по весьма мирному поводу.

– Я не потерплю, если кто-то будет неуважительно обращаться с моей сестрой, – не унимался Раналд. – Особенно вы.