Завещание Сомервилля - Хелен Диксон Страница 3

Фицалан всем своим видом выражал хладнокровие. Еве казалось, что ему впору встревожиться.

— Вам это было известно? — едва оправившись от первого потрясения, спросила его Ева, стараясь не выдать голосом свой гнев. — Отец говорил с вами на эту тему?

— Нет, не говорил.

Маркус подавил в себе захлестнувшую его волну благодарности сэру Джону: он возвращает ему шахту «Этвуд», причем исключительно из этических соображений, ибо доходов от других шахт и прочих источников с избытком хватает на то, чтобы он, Маркус, мог содержать Бруклендс в приличном состоянии и жить, ни в чем себе не отказывая.

Необходимость жениться на дочери сэра Джона также его не смущает, лишь бы она дала согласие. Сейчас она не скрывает своей враждебности, но, обладая магнетической властью над женщинами, удивляющей его самого, он, бесспорно, сможет ее со временем уговорить. До сих пор он умудрялся ни один из своих романов не заканчивать женитьбой — любовь стала для него развлечением. Но шахта «Этвуд» стоила того, чтобы выполнить поставленное Сомервиллем условие.

Ева бросала на него разъяренные взгляды. Подумать только! Отцу следовало бы вызвать на дуэль и застрелить Маркуса Фицалана, обесчестившего и унизившего его дочь! Вместо этого он легкомысленно устраивает ее брак с человеком, чуть ли не погубившим ее.

— Я никогда не соглашусь на это! — гневно воскликнула она, теряя контроль над собой. — О чем думал отец, выставляя это условие? И почему он меня не предупредил?

— Быть может, просто не успел, — вмешался Соумс. — Погиб-то он внезапно.

— Так вот, я сразу заявляю, что никогда и ни за что не приму этого условия.

Маркус приблизился к столу.

— Может, тебе стоит подумать? — спросил Соумс.

— Никогда! Какая дикость! Просто не верится, что отец хотел выдать меня замуж на таких условиях! Знаю, порою я доставляла ему много хлопот, но его поступок говорит о том, что болезнь поразила не только его тело, но и мозг. Или… или это был какой-то хитрый трюк с его стороны.

— Вот уж нет! — ледяным тоном парировал Маркус. — Ваш отец ни безумцем, ни хитрецом не был. Вы к нему несправедливы. Он был сама порядочность. Редкостный добряк, который думал прежде всего о других, о себе же — в последнюю очередь.

Маркус был прав. Ева пожалела, что заподозрила отца в хитрости, но Фицалан не вправе делать ей выговоры.

— Кому-кому, а уж вам-то это хорошо известно, не так ли, мистер Фицалан? — съехидничала Ева. — Вы с отцом часто и подолгу бывали вместе, так не входило ли в ваши намерения накрутить его так, чтобы аренду на шахту «Этвуд» он снова передал вам? В конце концов, ни для кого не секрет, что вы спите и видите, как бы снова ее заполучить.

Лицо Маркуса потемнело, глаза засверкали, Ева видела, что он еле сдерживается.

— Ошибаетесь, мисс Сомервилль. Смею вас заверить, что добиваться желаемого с помощью лести или обмана не в моем характере. Я относился к вашему отцу с величайшим уважением. Мы были близкими друзьями, я хотел, чтобы он прожил еще много лет, и надеялся на это. При иных обстоятельствах и будь вы мужчиной, я бы заставил вас раскаяться в ваших словах.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Фицалан, но я не беру свои слова обратно, — процедила Ева.

— Это ваше право. Понимаю, вы поражены этим пунктом завещания и к тому же тяжело переживаете трагическую гибель отца. Этим и объясняется ваша вспышка. Поэтому я на вас не обижаюсь.

Все присутствующие, ставшие свидетелями их перепалки, приписали враждебный тон Евы ее удрученному состоянию. Только у Джеральда, не пропускавшего ни звука мимо ушей, в глазах зажглись злорадные огоньки.

— А что будет, если мы не поженимся? — спросил Соумса Фицалан.