Ложь, опасность и любовь - Рейчел Гибсон Страница 3

– Я прочитала в твоей анкете, что у тебя умерла жена. Мне жаль.

Куинн сиял кепку и прошелся пятерней по густым черным волосам. Кудряшки заплетались за пальцы.

– Она умерла шесть месяцев назад.

Люси подумала, не рановато ли он начал искать замену? Может быть, ему одиноко? А может быть, он просто жестокий тип.

– А как она умерла?

– Авария на дороге. Мы справляли десятилетие супружеской жизни, и она поехала в магазин за шампанским. Я ждал ее дома с букетом ромашек, а она так и не приехала.

Ромашки? Так он не только жестокий тип, но и скупой.

Он неловко усмехнулся и надел бейсболку.

– Она любила ромашки.

Люси почувствовала укол совести. Возможно, он говорит правду. Однако и мошенником он тоже мог быть. Мошенником с отличной фигурой, от которой у нормальной женщины не может не закружиться голова.

– Должно быть, тебе ее очень не хватает.

– Я и представить не мог, как сильно мне будет ее не хватать. Она была для меня всем. – Куинн опустил взгляд, и Люси снова не смогла понять, правду он говорит или нет, поскольку на лицо наползла тень от козырька. – Иногда боль становится невыносимой. – Он подождал несколько томительных секунд и продолжил: – Иногда мне трудно дышать.

Бог ты мой. Нужно записать это для Клер. Клер пишет любовные романы, а от таких фраз сердце может разорваться. Люси вынуждена была признать, что даже на нее он произвел впечатление. А она была прожженным циником.

– У нее были мягкие рыжие волосы, которые всегда ореолом лежали на подушке вокруг лица, когда она спала. Порой я специально засиживался допоздна, чтобы полюбоваться ею.

Люси нахмурилась, в голове звучала мелодия «Аэросмит». Это либо самые красивые слова, что она слышала в жизни, либо он играет на чувствах. В последнем случае он мерзавец, каких мало.

– А как ее звали?

– Милли. Мы начали встречаться в выпускном классе.

– Так вы еще со школы любили друг друга?

– Да, но однажды мы надолго разругались, потому что я был полным кретином. – Куинн пожал плечами, но глаз так и не поднял. – Мне было двадцать три, и я считал, что имею право встречаться с другими женщинами. Мне понадобился лишь месяц, чтобы я понял, что лучше Милли мне не найти. – Он кашлянул и продолжил так, будто ему было трудно говорить: – Она была моей половинкой.

И опять он либо показывал свою романтическую натуру, либо нагло врал. Люси склонялась к тому, что он все же врет, ведь должно быть что-то ненормально с парнем, который, обладая превосходной внешностью, ищет себе подругу через Интернет. Какая-то скрытая червоточина.

– Может быть, ты еще не готов встречаться?

– Нет-нет. – Куинн посмотрел на Люси, их взгляды встретились. – Мне надо взять себя в руки и налаживать личную жизнь. Я не ищу замену жене, но иногда просто хочется выбираться из дома. Порой невыносимо сидеть вечерами перед телевизором и смотреть «Час суда» на пару с собакой.

Он смотрит «Час суда»? Это же ее любимое шоу. Она не могла пропустить ни серии.

– «Час суда», значит? А по какому каналу? По Си-би-эс или кабельному?

– По кабельному. У них не бывает подставных дел.

– И я тоже смотрю это шоу по кабельному. А вчера ты смотрел?

– Это где они обнаружили тело в спортивной сумке? – Куинн навалился на спинку стула и сложил руки на груди, отчего плечи округлились, натянув кожу куртки. – Да, смотрел.

– С этим делом им повезло.

Куинн сполз немного со стула, чтобы их глаза были вровень.

– Наконец-то полиция догнала по оснащению преступников.

– Что верно, то верно. Сейчас вообще удивительно, как кому-то может сойти с рук правонарушение. – Люси глотнула кофе. Она бросила попытки определить, в чем изъян Куинна, Это в общем-то не так важно, учитывая, что она больше никогда его не увидит. – И все же многие преступники уходят от наказания. Наверное, они действительно умные ребята.

Он задумчиво нахмурился.

– Как считаешь, может быть идеальное преступление?

Как она считает? В ее романах тайное всегда становилось явным на последних страницах. Виновных предавали справедливому наказанию. Но так ли в жизни?

– Я думаю, если злодей умен и тщательно подготовился, то он может совершить идеальное преступление. Но даже если оно не такое уж идеальное, то он все равно может уйти от правосудия.

Куинн некоторое время пристально смотрел на Люси, затем спросил:

– Как это?

– Большинство преступников попадаются, потому что сами болтают о том, что сделали. Кроме, пожалуй, серийных убийц. Они никому о своих преступлениях не рассказывают.

– А как ты думаешь, почему?

– Должно быть, потому, что у них нет совести. Люди совестливые кому-нибудь да расскажут о содеянном. Им нужно выговориться, чтобы стало легче.

– А ты считаешь, что серийным убийцам это не нужно?

– Разумеется. Им становится легче, когда они убивают кого-нибудь. – Люси обожала коротать время за разговорами о преступном мире. Когда они с подружками собирались вместе, то разговаривали о литературе. Но они говорили больше о процессе. Каждая писала в своем жанре, так что подробности они не обсуждали. Кроме разве что Мэдди. Она в деталях описывала все мерзости, да еще за обедом, пока ее кто-нибудь не обрывал. Неужели она встретила собеседника, который не станет морщиться от таких разговоров?

– А помнишь, как-то показывали шоу, где героиня отравила пятерых мужей? – спросил Куинн.

– Бонни Суит? Да, я видела это шоу. – Бонни Суит стала прототипом героини ее четвертого романа, «Чай по доверенности». Бонни заваривала в чае ландыши, отчего гот становился отравленным, и подавала его исключительно в дорогом фарфоре. – Она любила копаться в саду… – Со стороны такой разговор на первом свидании, за чашкой кофе мог показаться странным, но это было куда лучше, чем выслушивать ремарки о его стерве бывшей, россказни о его мотоцикле или байки о том, как он охотился на Аляске. После этой встречи в «Старбаксе» Люси больше не увидит Куинна, так какая разница, о чем они говорят? – Бонни заслуживает уважения хотя бы за стиль.

Куинн посмотрел на нее так, словно готов был поспорить. Но все дело в том, что как писатель, Люси очень тщательно подходила к каждому новому произведению. Она проводила исследование предмета.

Он выпрямился и положил руки на стол.

– Нужно быть очень хладнокровной, чтобы отравить того, кого любишь. Если, конечно, любишь.

И это было истинной правдой. Все женщины серийные убийцы были хладнокровными стервами. Все до единой. А еще они были куда аккуратнее, умнее и, как заметила Люси, куда интереснее своих коллег мужского пола.