Презент от Железной леди - Анна Шевченко Страница 3

— К таким вещам готовить надо, — возвестила она, растянувшись на широкой кровати и окинув комнату оценивающим взглядом. — У меня все так же, только покрывало и шторы не лимонные, а бирюзовые. Я-то думала, тут что-то типа фазенды моей бабушки в Ставрополе. Там тоже два этажа, только выглядит все маленько по-другому.

У Танькиной бабушки мы много раз отдыхали летом. У нее была типичная украинская мазанка, к которой в начале пятидесятых был пристроен деревянный чердак. Это его Ситнюша сейчас гордо назвала вторым этажом.

— Да уж. — Я не стала вдаваться в подробности и подошла к окну. Оно выходило во внутренний дворик. В окружении фонарей, сильно смахивающих на арбатские, слегка подрагивала гладь бассейна. Неподалеку под тентами стояло несколько плетеных столиков и такие же плетеные кресла. Я представила, как окунаюсь в обжигающе холодную воду, и выдохнула: — Здорово!

Настроение было абсолютно не рабочее. Но и ехать куда-то ужинать не хотелось. Было желание после бассейна нырнуть под одеяло и проспать не меньше суток.

— Ну, я пошла собираться, — растягивая слова, сказала Татьяна, но с кровати не встала, а только перевернулась на бок.

— Так иди!

Я потянула ее за руку. Мы обе шлепнулись на пол и расхохотались.

— Как ты думаешь, мое серебристое платье подойдет? — сказала Танька, когда мы успокоились.

— Хочешь сразить наповал? — Платье один в один копировало наряд героини «В джазе только девушки» во время финальной сцены. — Слава точно не устоит!

— Да брось ты, больно он мне нужен! — отмахнулась она и проплыла к двери. — Мало ли в Сочи мужиков!

К слову сказать, в школе Танька Ситникова была ничем не запоминающейся голенастой девчушкой с косичками цвета выгоревшей соломы а-ля Пеппи Длинныйчулок. Теперь же она обладала внешностью далеко не заурядной. Ростом Татьяна была с меня — под метр семьдесят, и, к зависти большинства знакомых дам, была счастливой обладательницей гривы рыжих волос, обольстительных ножек, обалденной красоты бюста и не уступающей ему по соблазнительности попки. Сексапильность свою она как бы не замечала и много лет жила как рядовая совковая клушка, разрываясь между работой и домом. Правда, клушка эта работала в солидном банке и занимала отнюдь не рядовой пост, но себя ценила исключительно низко. Приоритеты в ее жизни были расставлены четко: ребенок, в котором был почти весь смысл Ганькиной, жизни; муж, на которого она молилась; работа, которая также отнимала львиную часть времени, и только потом — она сама. Но, как говорил классик марксизма, «все течет, все видоизменяется». Так и Танька. Менее суток назад в ее сознании произошел воистину революционный переворот, и я со все возрастающим изумлением следила за Ситнюшиной трансформацией…

Приняв душ, я нагишом походила по комнате, давая телу обсохнуть естественным образом, потом нанесла на кожу увлажняющий крем. Нам, женщинам за тридцать, это просто необходимо! Потом повалялась на кровати, такой мягкой и удобной, потянулась и начала одеваться.

Сменив походные джинсы и кроссовки на элегантный брючный костюм из черной ткани стреч и изящные кожаные сапожки на каблуке, я слегка подкрасилась, собрала волосы в узел на затылке, взяла вечернюю сумочку и посылку от Маргиевой и меньше чем через час была готова к выходу в свет.

Я вышла из комнаты и спустилась вниз по лестнице. В зеркале над камином отражалась очаровательная картина. Татьяна, облаченная в свое сексапильное платье, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку дивана, беседовала со Славой. В ее волосах играли отблески хрустальных подвесок светильников, а на лице затаилась загадочная улыбка. Она слегка покачивала соблазнительной ножкой в изящной туфельке. Славин взгляд рассеянно блуждал от кончика туфельки к Танькиной коленке, явно не решаясь подняться выше.

— А вот и Наташа, — первой среагировала Ситнюша.

— Слава, каюсь, забыла передать вам гостинец. — Я протянула ему сверток.

Слава поднялся и развернул пакет. Танька посмотрела на негр и ахнула от неожиданности. Он держал в руках пасхальное яйцо. Переливы эмали, ажурные бантики и кресты, миниатюра распятия… Ширпотребом Светлана Иосифовна никогда не увлекалась. Не знаю, было ли яйцо антикварным, но то, что это было произведение искусства, сомнения не вызывало.

Слава случайно нажал на бантик, и яйцо открылось. Оттуда выскочил малюсенький цыпленок и пискнул: «Христос воскресе!»

— Штучка в Светкином стиле, — засмеялся Слава. — Я сейчас отнесу это чудо в кабинет, и поедем.

Через пару минут он вернулся.

— Такси ждет! — Слава помог нам накинуть пальто и пошел к выходу. — Ужинать поедем в «Жемчужину». Может, кого знакомых встретите.