По мосту через пропасть - Лора Брантуэйт Страница 3

Анна стояла у подноса с горячим песком, спиной к двоюродной сестре.

— Клайв Батфилд просил моей руки, — небрежно бросила Анна и замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом — безмолвной бурей эмоций.

— С ума сойти! — придя в себя, громко прошептала Лин.

Анна повернулась к ней.

— Я тоже об этом подумываю. Не может вменяемый человек, тем более мужчина, желать брака с человеком малознакомым.

— Очевидно, он решил, что достаточно о тебе знает.

— Ага. Я дала ему понять, что не согласна, а он, похоже, обиделся.

— Конечно, его можно понять.

— Но чего он еще ждал? Что я брошусь ему на шею со слезами благодарности? Нет, не так: что я, скромно потупив очи и зардевшись, пролепечу: «Ах, мистер Батфилд, это так неожиданно… Но… Я не хочу мучить вас ожиданием… Да! Мой ответ — да!» — вдохновенно продекламировала Анна. — Начитался классики, наверное. Сентиментальный роман восемнадцатого века…

— Это ты начиталась классики, будем честными друг с другом.

— Не будем об этом, — предупредила Анна. От напряжения под тонкой кожей на висках набухли сосуды — слишком по-мужски. Ей всегда не нравилось это свойство.

— Но ты давно ему нравилась, это же было видно.

— Это еще не повод делать мне предложение с бухты-барахты.

— Анна, а ведь он хороший человек.

— Лин! Сейчас я возмущусь, и кофе не получится!

— Брось, на вкус твоего кофе не влияют ни твое настроение, ни магнитные бури, ни даже качество зерна.

— Хороших людей много.

— Верно. А вокруг тебя их много?

— Достаточно.

— А почему ты еще не замужем?

— А не хочу!

— Тебе уже не двадцать, и даже не двадцать пять…

— И не тридцать, — жестко закончила Анна. — Мне тридцать два, как ты, верно, помнишь, и это не тот возраст, в котором я хочу заживо похоронить себя в неудачном браке.

— Брак, он в любом случае неудачный. Но подумай хорошо, ведь твои тридцать пять и сорок не за горами, а в нашем городке мало что меняется…

— К чему ты клонишь, Лин? — Анна сняла с песка джезву с поднявшимся кофе. Похоже, и впрямь получится какая-то жидкая дрянь, а не индонезийский кофе.

— К тому, что тебе пора подумать о будущем. Ты же так хотела ребенка.

Ниже пояса, Лин! Нечестно!

— Ребенку нужен хороший отец. Хотя бы в виде приличного генофонда и красивой фотографии на стене, про которую можно рассказывать тысячу сказок на ночь и пять тысяч воспитательных историй на каждый день.

— Ребенку нужен отец, который позаботится о его матери, чтобы она не стояла с животом за стойкой в своей кофейне, отец, который будет кормить мать, когда она будет кормить ребенка, и отец, который поможет матери ребенка вырастить! Я не знаю, там, поставит в угол, поговорит строго, если что, покажет пример…

— И ты считаешь, что Клайв Батфилд сможет заработать денег на содержание семьи, подать ребенку пример и проявить необходимую строгость? — усмехнулась Анна. — Мы об одном и том же человеке говорим?

— Ну… мы же его с этой стороны не знаем, — стушевалась Лин.

— И я не готова совершить подвиг, чтобы узнать! — отрезала Анна. — Точка.

Лин насупилась. Она была старше Анны на год, но относилась к ней с такой покровительственной заботой, будто бы разница в их возрасте составляла лет десять, не меньше. К тому же Лин была замужем и имела двоих детей, что, несомненно, влияет на то, как женщина оценивает себя и как она строит свои отношения с миром — особенно если она при этом живет в глухой английской провинции и с молоком матери впитала убежденность в том, что этот патриархальный сценарий жизни — самый правильный.

Анна сжала губы, чтобы не наговорить лишнего — про семейную жизнь Лин, про ее мужа, который все время, когда находится дома и не спит, читает газеты, про детей, которых Лин родила слишком рано, к тому же от чуждого ей по духу мужчины, и поэтому где-то в глубине души, наверное, не совсем понимала, что они такое и как с ними обращаться. Она и сама все знает. Наверное. Не стоит бить человека по незаживающей ране. Иначе в следующий раз она не придет к Анне, когда нужно будет выплакаться и выговориться, а идти ей в общем-то больше и не к кому.

Приглушенно стукнула входная дверь — пришла Маргарет Суон, молодящаяся учительница естествознания из «Саутэнда» — местной школы если не для богатых, то для вполне приличных детей из уважаемых семейств. Анна гордилась тем, что Маргарет каждый день обедает у нее, потому что та отличалась редкостной разборчивостью в еде и общей капризностью.

— Анна, добрый день, — кивнула она. — Пожалуйста, кофе по-арабски и фруктовый салат. — Взгляд Маргарет зацепился за платок Лин, и лицо ее едва заметно опечалилось, что говорило о том, что Лин не прогадала с покупкой. Маргарет из тех женщин, которые исполняются торжества, заметив на другой неудачно сидящую вещь, будто это их личная победа, и грустнеют, когда видят, что все хорошо, как ни крути — а хорошо.

— Хорошо, сейчас сделаю, — улыбнулась Анна. Неприятный разговор с Лин можно считать законченным, и это к счастью, потому что нельзя ей на ее месте размышлять о неприятном и встречать людей кислой миной или притворными улыбочками.

— Ну, я тогда побегу дальше, мне еще нужно успеть сделать прическу, сегодня у Патрика в школе спектакль, — подчеркнуто небрежно сказала Лин.

— Ладно, я рада была тебя повидать. Спасибо, что заглянула.

— Приходи все-таки в субботу. Придешь?

— Постараюсь. Очень постараюсь, Лин.

— Вот и чудесно. Пока, дорогая.

— Удачи. Привет Чеду и детям, — сказала Анна и подумала, что, наверное, в субботу откроет кофейню пораньше и никуда не пойдет.