Новая жизнь Милы - Елена Чалова Страница 3

Вообще-то он зря опасался быть настигнутым на пороге плачущей женой. У Милы вдруг не стало сил подняться. Ноги сделались ватными, а руки холодными и мокрыми. Но слез еще не было. И жалости к себе тоже – Милочка переживала за Севу. Бедный мой, бедный, как он себя неловко чувствовал – ведь муж всегда терпеть не мог выяснять отношения… А теперь вот пришлось говорить такое. Ушел… Как же он будет? У него желудок такой капризный: чуть что – гастрит. Ох, наверняка лекарства забыл. Привычные мысли и беспокойство о муже вернули силы. Она быстренько поднялась и пошла посмотреть, что он взял, а что забыл.

В спальне еще царил полумрак; тяжелые вишневые портьеры плотно задернуты. Милочка машинально зажгла свет и оглядела комнату. Спальня у них была солидная – резная испанская, темного дерева мебель богато смотрелась на фоне светлых, почти белых обоев, пол покрывал винного цвета ковер, в тон гардинам, на стенах несколько акварелей с «испанскими» мотивами: в основном пышнотелые красотки и тореадоры. Акварели Милочке не нравились, но это был подарок друзей на новоселье, и принадлежали они кисти довольно известного художника, так что Сева велел картины повесить и постепенно Милочка свыклась с ними… Кровать была одна, но одеял два – так удобней и практичней. В голове женщины мелькнула мысль, что чуть ли не весь последний год муж спал в своем кабинете – там стоял широкий диван, и Сева то работал допоздна, то смотрел футбол и не хотел ей мешать…

Видно было, что муж собирался сам и очень спешил: гардероб распахнут, ящики комода выдвинуты, часть вещей валялась на незастеленной кровати и на полу. Машинально она подняла свитер и принялась наводить порядок.

Вещи Севы, которые она собирала по квартире, аккуратными стопочками раскладывались на кровати. Сколько раз Милочка укладывала чемоданы мужа перед командировками и деловыми поездками. Но ведь сейчас совсем другое. Это не командировка, муж ушел… А собственно, куда? Или к кому? Да какая разница, если ушел, значит, есть куда… Только вот будет ли она (та, к которой Сева ушел) смотреть за ним как следует? Это ведь так не просто – желудок у него такой чувствительный, а овощи он совсем не любит. А если долго не есть овощей, то случается запор, и тогда… Господи, что лезет ей в голову? Теперь мужнины запоры не ее проблема. Но если благополучие близкого человека долгое время составляло весь смысл твоей жизни, то переключиться на что-то другое вот так сразу просто невозможно.

Милочка никак не могла придать своим мыслям нужное направление. То она принималась думать об ушедшем муже в прошедшем времени, и получалось вроде как о покойнике, то начинала перекладывать вещи – это не понадобится раньше весны, а его любимый кашемировый свитер еще не высох после стирки, – и получалось вроде как он в командировке и еще вернется… А вдруг он вернется, может, ему там не понравится? Но что-то подсказывало ей: понравится ему там или нет – назад Сева не вернется. Она была прочитанной страницей в книге его жизни (откуда вдруг всплыло такое литературное сравнение?). И тут полились слезы… И Милочка думала уже не о Севе, а о себе – бедной, несчастной, отдавшей ему свои лучшие годы, и вот теперь одна, одна!

Незаметно для себя она допила вино и уснула, сжавшись в комочек на диванчике перед тихо мурлыкающим телевизором.

А на следующее утро проснулась с тяжелой головой и полным осознанием происшедшего. Сева, ее муж, смысл ее жизни, ушел к другой женщине. Как ни парадоксально, Милочка не испытывала ненависти к той, «другой». Даже не пыталась представить себе, блондинка она или нет, молодая или ровесница. Ах, это не так важно. Мучило чувство утраты и то, что вот так, в одночасье, ровное течение ее жизни было непоправимо нарушено.

А ведь только вчера она ощущала себя вполне счастливой. Оглядываясь назад, Милочка считала, что жизнь удалась. То есть все, что могло произойти, уже было, и никаких радикальных перемен не предвидится. И это хорошо – кому они нужны, радикальные перемены, одни только нервы… А так – все налажено, и можно точно сказать, что будет завтра, а еще записаться в парикмахерскую за две недели и заказать билеты в театр загодя. Деньги давно перестали быть проблемой, тем более что вкусы и у нее самой, и у Севы умеренные и никаких экстравагантных трат они не делали. Мила с тихой радостью предвкушала множество счастливых дней: они могли бы путешествовать вдвоем, надо построить дачу, как у людей, – это тоже заняло бы много времени и было так по-своему увлекательно!

Эта идея пришла Милочке в голову не так давно. Ей вдруг очень захотелось загородный дом. Небольшой и уютный, с просторной верандой… обязательно деревянный… светлый. И сад, и выложенные камнем дорожки, и клумбы с цветами. Вечерами она рассматривала журналы, посвященные садоводству и ландшафтному дизайну. Как-то прошлой осенью спросила мужа, не будет ли он против. Сева предложил заняться дачным вопросом весной. Это было вполне логично, и Милочка продолжала ходить на выставки, читать и рассматривать картинки, предвкушая и выбирая…

И вот теперь не будет загородного дома. И круиза, в который она собиралась – знакомые недавно ездили и очень хвалили. Совершенно необременительный отдых, а питание выше всяких похвал. Нет-нет, не видать ей теперь белого парохода, ибо куда же она одна, без мужа? Это немыслимо и невозможно… и ведь ничто не предвещало такого несчастья. Милочка всхлипнула. Они не ссорились, не выясняли отношений…

Все шло своим чередом – до вчерашнего дня. А теперь в ее жизни воцарился хаос, ибо не стало центра. Смыслом жизни и центром вселенной для Милочки всегда был Сева.

Познакомились они еще во времена студенческой молодости. Сева – веселый раздолбай из глубинки, душа компании, учился в МИИТе. Людмила, коренная москвичка и симпатичная блондинка с женственными формами, – в медицинском. Она не блистала способностями, но очень старалась, и учеба шла ровно. На курсе ее все любили – и списать даст, и бутербродом поделится. Людмила умела создавать уют даже в холодных общажных комнатах. И вскоре официальное Людмила сменилось Милой, а чаще Милочкой. Они поженились на последнем курсе, и, поскольку брат уже был женат, Миле пришлось переехать в общежитие к мужу. Потом они снимали квартиры и комнаты. Иногда удачно, иногда – нет. Один раз их всех чуть не забрали в милицию – Генкины приятели из рок-группы устроили концерт на балконе, и кто-то из соседей вызвал наряд. Сева тогда выступал в роли миротворца и конечно же сумел обо всем договориться. Как женившемуся на москвичке, Севе вместо родного Урала досталось распределение в один из московских НИИ. Работа там была не очень интересная, но тут подоспели перемены, и Сева с головой окунулся в бизнес. С приятелем Генкой он создал фирму по продаже запасных частей к иномаркам. У приятеля были связи за границей, у Севы – в родном НИИ, где они арендовали офис и склад. А Мила пошла на курсы бухгалтеров и скоро стала в их фирме и главбухом, и кассиром, и секретарем, и юристом. Крутиться приходилось – дай боже, но они работали день и ночь, и дела пошли.