В плену у принца - Сара Морган Страница 3

Как мог голос мужчины выражать одновременно спокойствие и опасность?

«Неудивительно, что он такой успешный бизнесмен, — подумала Эмили. — Он, наверное, так запугивает оппонента, что никто никогда не осмеливается выразить несогласие».

— Вы, очевидно, интересуетесь, почему я приехала вместо брата, — сбивчиво начала она, и в его черных глазах появилась насмешка.

— Для меня совершенно ясно, почему вы здесь, мисс Кингстон, — вкрадчиво ответил он.

А затем пристально, по-мужски оглядел ее. Эмили кинуло в жар. Он запугивал без слов, от одного взгляда этих опасных черных глаз у нее задрожали колени.

— Он отправил меня, потому что не мог приехать сам, — пробормотала Эмили.

Зак аль-Фаризи поднял темную бровь.

— Я достаточно хорошо знаю английский, чтобы понять различие между «не мог» и «не хотел», — промолвил он. — Интересно, какая из ваших многочисленных прелестей должна смирить мой гнев, какое из ваших умений должно отвлечь меня от мыслей о долге?

Он приблизился и начал ходить вокруг нее с хищной улыбкой, словно рассматривая музейный экспонат. Остановившись, он приподнял рукой подбородок Эмили.

— Ваша цель — убедить меня простить долг?

— Не совсем простить. — Эмили было трудно сосредоточиться, она замерла от непонятного напряжения и прикосновения к щеке его сильных пальцев. — Скорее отсрочить.

Суровые губы принца сжались.

— До того как вы выроете себе яму, из которой не выбраться, вам следует узнать, что меня не восхищают лживые женщины.

— Я никого не обманываю, — возмущенно ответила Эмили. — Я не прошу вас простить долг. Просто дайте Питеру больше времени. Через два месяца он обязуется вернуть все до пенни.

— Он уже давал обещание, когда впервые приехал в Казбан.

— Я ничего об этом не знаю, — подчеркнула она. Понятно только одно: все, о чем он просит, — это продлить срок платежа на два месяца.

Черные как смоль шаза прожигали ее.

— А почему я должен дать ему два месяца?

Эмили посмотрела на него в замешательстве. Ей и в голову не приходило, что принц может отклонить просьбу. Питер должен принцу денег, но Зак аль-Фаризи немыслимо богат, и двухмесячная отсрочка небольшого долга едва ли будет для него проблемой.

— Ну, я уверена, что вы славный человек, — она нерешительно улыбнулась.

— Тогда вы плохо разбираетесь в людях, мисс Кингстон. Я совсем не славный человек.

В воздухе повисло напряжение. Протянув руку, принц, к изумлению Эмили, быстрым, решительным движением вынул заколку из ее волос.

Непослушные чудесные белокурые локоны, так тщательно уложенные для встречи, рассыпались по ее спине.

Она задохнулась от испуга.

— Зачем вы это сделали?

Язвительная улыбка коснулась его суровых губ.

— Я не приемлю обмана. Представ одетой словно девственница, в платье, застегнутом на все пуговицы, с целомудренно заколотыми волосами, вы не провели меня. Ваш брат рассчитывал на ваши женские прелести, и будет честным их показать.

В ужасе от его предположения, она покачала головой.

— Вы все не так поняли.

— Я так не думаю. Я вынужден признать, что ваш брат не такой дурак, каким я его считал. — Он опустил руку и начал прохаживаться вокруг нее, внимательно и подробно разглядывая. — Вы очень красивы.

Эмили уставилась на него.

Он считал ее очень красивой!

С юности ей внушали, что с таким ростом нельзя считаться красивой. Теперь же, впервые в жизни услышав откровенную мужскую оценку, она пыталась перевести дыхание.

Она напомнила себе, что у этого человека нет сердца: он отказался предоставить Питеру отсрочку и думает, что она предлагает себя в качестве утешительного приза.

Она отступила от него, приглаживая трясущимися руками растрепанные волосы.

Я не понимаю, при чем здесь моя внешность.

— Не понимаете? Вы же согласились приехать сюда, мисс Кингстон.

Он стоял так близко, что она могла чувствовать жаркий трепет, возникший между ними, ощущать нарастающее напряжение.

— Я приехала доставить послание брата.

— Считайте, что оно доставлено, — улыбнулся он. Теперь мы можем перейти к другому вопросу.

Ее щеки пылали под его пристальным взглядом.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сухо сказала она.

— Мисс Кингстон, — заговорил он беспощадным тоном, подходя ближе. — Я обязан предупредить вас, что никогда не играю — ни в бизнесе, ни в постели.

Эмили вспыхнула, интересуясь, под какую категорию она попадает.

— Я тоже не играю, но вы сбиваете меня с толку и так непреклонны по поводу долга.

— Я не отличаюсь сговорчивостью.

«А также сердечностью и добротой», — подумала Эмили. Она никогда не встречала такого неприветливо! о и надменного человека.

— Мой брат приносит извинения за то, что не смог приехать сам, — сказала она официальным тоном, тоже желая понять, почему же он не смог приехать сам. Знал ли он, что принц будет в гневе? — У него в самом деле много работы, и я согласилась приехать объясниться.

Черные, как ночь, глаза встретились с ее, сердце у Эмили забилось чаще. Он бессердечен, но у него поистине удивительное лицо.

Вдруг она подумала о сексе и отвела глаза, удивленная своими мыслями. Что происходит? Она думала о любви, браке, детях. Конечно, сексуальные отношения были частью всего этого, но до сих пор она не помышляла только лишь о сексе.

Зак аль-Фаризи очень сексуален, даже дух захватывает. И тут в голову ей пришла тревожная мысль: у арабских принцев до сих пор есть гаремы?

Если в гареме принца есть вакансия, может ли она занять ее? Нет ничего более ужасающего и волнующего, чем быть в постели этого мужчины.

— Итак, — он говорил тихо, с легким акцентом, признаюсь, я заинтригован. Я жду вашего объяснения.

— Нечего объяснять, — сказала она, вздохнув. Инвестиции не приносят прибыли. Брат много говорил об этом, но он ожидает, что спрос на рынках вскоре изменится. А пока он только просит вас дать ему немного времени.

Его взгляд был жестоким.

— Мы уже установили, что я не славный человек, мисс Кингстон. Я не дам ему времени.

Она отказывалась поверить в такую черствость.

— Но Питер ни в чем не виноват.

— Он больше не отвечает за собственные дела?

— Конечно, отвечает… — Эмили кусала губу.

— Он не отвечал за вложение денег?

— Отвечал, но…

— Так почему он ни в чем не виноват?