Гахиджи - Ирина Королева Страница 29

Небо уже посветлело, когда Елена закончила своё повествование. Утренняя прохлада окутала летний воздух и девочки, крепко прижавшись, друг к другу, тоскливо смотрели в неровный земляной пол. Катерина пыталась переварить услышанную историю, и если бы не нынешняя ситуация, и не Елена в роли рассказчика, она бы ни за что не поверила. Она встала и налила им еще теплый, неизвестный по своему составу, травяной настой, хранившийся в небольшом глиняном сосуде.

– Что это? – Елена взяла теплую кружку.

– Не знаю, я поила тебя этим, когда ты металась в бреду. Наши конвоиры принесли его мне, сказали, поможет.

– Пахнет отвратно.

– Я знаю, зато бодрит. Вспомни, как мы первый раз пили мамин кофе. Нам тогда тоже не понравилось.

Елена печально улыбнулась и сделала маленький глоток.– «Вполне сносно для травяного сбора».– Приятное тепло разлилось по пустому желудку. Катерина тихонько присела рядом и посмотрела на сестру: – Расскажи о своих детских воспоминаниях, ты действительно вспомнила все?

– Да, насколько может помнить маленький ребенок, но это потом. Сначала ты продолжишь рассказ, возможно, тогда мы сможем хоть как-то представить случившееся.

– Ты думаешь, самолет все-таки вырвался из волны?

– Мне хотелось бы так думать, и я знаю, что мой рассказ попахивает бредом, но я видела обратное. Он не пытался вырваться, он летел именно в бездну.

Катерина еще раз задумалась, и девочки молча продолжили чаепитие. Солнце уже поднялось над горизонтом. А спать все равно не хотелось.– «Возможно это из-за напитка» -предположила Елена– «А возможно я и так уже слишком много проспала».

За дверью послышались легкие шаги и Катерина тут же вскочила, настороженно вслушиваясь в приближающийся шум.– «Слишком много человек для одного завтрака». -Нехорошее предчувствие сжало встревоженное сердце и девушки переглянулись, замерев в ожидании. Громкий лязг металлического затвора сотряс тишину и дверь отворилась. На пороге показались два мужчины, в просторных одеждах и высоких сапогах. Они занесли огромную, полную горячей воды, лохань, держа её за две маленькие ручки, и поставили в центре комнаты, будто маленький пластмассовый тазик с каким-то несчастным литром воды. Их лица не покраснели, не покрылись потом, и они не пыхтели от натуги.– «Круто»– подумала Катерина и блаженно посмотрела на воду. Следом зашел еще один представитель мужского пола. Он поставил на маленький, стоящий в углу стол, большое глиняное блюдо, наполненное очищенными фруктами, и повесил на деревянную ручку лохани чистое полотенце, мыло он положил рядом. Немного помедлив, он обратился к пленницам, глядя на них своими светлыми голубыми глазами: – Воду заберут через час, так что поторопитесь. – Он пристально оглядел Елену и довольно кивнул. – Продолжай пить траву, она придаст тебе сил. Да и еще, мыться придется в одной воде, у нас просто нет времени греть и носить вам воду. – С этим он и вышел, заперев обратно дверь на засов. Сестры опять посмотрели друг на друга.

– Ну что, радуйся сестренка! У нас сегодня банный день! – Катерина наконец-то засияла.

После горячей ванны и плотного завтрака, девочки наконец-то уснули глубоким спокойным сном. Они спали так крепко, что даже не слышали, как унесли лохань, заменили питьевую воду на более свежую и принесли горячий обед, оставшийся стоять нетронутым до самого вечера. Первой проснулась Елена и тихонько разбудила сестру. На столе стоял уже немного остывший ужин, источая восхитительный аромат свежего хлеба и пряных специй. Катерина принесла тарелку на кровать Елены, и они вместе поужинали тушеной рыбой с какими-то сладковатыми крупными листьями и воздушными свежими лепешками. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда удобно расположившись на кровати, Катерина начала свой рассказ.

***

Катерина очнулась только при высадке из самолета, когда по аварийному воздушному трапу их скидывали в кучу, словно покойников после великой эпидемии чумы. Катерина полетела вниз и приземлившись на другие тела, сильно прикусила язык, отчего рот наполнился солоноватым привкусом крови. Именно боль и заставила её очнуться. Уродливые китайцы скидывали людей, словно тряпичных кукол, скаля при этом свои желтые зубы. Недаром про них ходила поговорка «Оптимист изучает китайский язык, а пессимист автомат Калашникова» Катерина как раз относилась к пессимистам, не по жизни, а по отношению к ближайшим зарубежным соседям, и то с недавнего времени. «Как жаль, что у меня нет автомата Калашникова»– подумала она тогда, сплевывая кровавые слюни. Внизу, возле трапа, стояли еще два старика, но они скорее походили на европейцев, хотя их одеяние, в виде просторных льняных рубашек и брюк, было больше похоже на одеяния Древней Руси. Катерина, словно пьяная, попыталась встать на ноги, оглядывая кучу полубезсознательных людей, но ноги упрямо подкашивались, отчего приходилось передвигаться на четвереньках. Марты нигде не было видно, как, впрочем, и других взрослых, встретившихся ей в самолете. Вся масса состояла из молоденьких девушек, ползающих друг по другу и бессовестно заголявших упругие задницы. «Нас продали в сексуальное рабство»– подумала Катерина, наблюдая за молоденьким контингентом «Но я им так просто не дамся, не на ту напали, мальчики». Но тут с трапа вниз полетела Елена, и она напрочь забыла о своих угрозах, встречая и оттягивая в сторонку родное тело. Сестра была в глубоком обмороке и не подавала никаких признаков жизни. Катерина оттащила сестру подальше от трапа и села на густой травяной настил, положив её голову себе на колени.