Дорогами мечты - Барбара Хэдворт Страница 29

— Как мило с твоей стороны, — замурлыкала тетушка. — Я была бы в восторге принять ее в своем доме.

— Именно это я и говорил ей. Может, тебе лучше самой поговорить с Фионой?

— Я позвоню ей сегодня вечером, если ты дашь ее номер телефона.

— Это необязательно, — засмеялся Фред. — Она рядом со мной. Я звоню из ее палаты в клинике.

— Ты — что? — бормотала миссис Дюран.

Фред поднес трубку к уху Фионы:

— Она в восторге. Хочет сказать это тебе самой.

Фиона ничего не понимала. Выслушивая уверения тети Фреда в том, как она будет рада принять милую Фиону в своем доме и постарается сделать все, чтобы та ни в чем не нуждалась, молодая женщина думала: «Впервые в жизни кто-то предлагает мне сделать что-то для меня и не просит ничего взамен».

Но когда она повторила свои сомнения Фреду, тот поддразнил ее:

— Не будь так уверена в этом! Ты будешь удивлена, как поднимется престиж тетушки после того, как она расскажет своим подружкам, что сама знаменитая Фиона Бартон остановилась под ее крышей.

Фиона поняла, что он шутит, еще до того, как он пояснил:

— Я шучу, Фиона. Тетя Роза полюбила бы тебя независимо от того, кто ты такая. Для нее счастье кого-то опекать.

— Это совершенно новое ощущение для меня, — горько заметила Фиона.

Когда медсестра, как обычно перед обедом, выпроводила Фреда из палаты Фионы, он вернулся в кабинет директрисы.

— Фиона поедет, — с триумфом возвестил журналист. — Более того, я поговорил с тетей, она умирает от желания приютить бедняжку.

— Отличная работа, мистер Гардинер. Я свяжусь с доктором Лоррингэмом завтра утром…

Фред ни секунды не сомневался в своих действиях. Он верил, что пребывание Фионы у тетушки пойдет только на пользу молодой женщине. К тому же если тетя Роза не сможет несколько очеловечить Фиону, то этого уже не сможет никто. Вернувшись домой, он еще раз позвонил миссис Дюран.

— Тетя, ты же понимаешь, я не мог разговаривать свободно в присутствии Фионы. У нее мужество львицы, но с ней совсем нелегко, ведь она несет на своих плечах груз, который не многим по силам.

— Кому было бы легко, — с негодованием возразила тетя, — в ее положении. Я поняла, что она до сих пор не знает, успешно ли прошла операция, иначе ты бы сказал мне.

— Она все еще ждет. Но дело не только в этом. Она заложница своих денег, в самом худшем смысле этого слова. Она считает, что люди общаются с ней только из-за денег, включая мужчин…

— Глупая девчонка! С ее-то внешностью она могла бы заполучить всех красавчиков, каких пожелала, не имея гроша в кармане, — возмутилась миссис Дюран.

— Именно об этом я и говорил ей. Но, дорогая, если и ты об этом упомянешь, будет только польза.

На следующий день, едва он переступил порог комнаты, Фиона выпалила:

— Доктор Лоррингэм сказал, что я могу уехать отсюда, когда пожелаю. Я сказала, что уеду в понедельник.

— Есть какие-нибудь особые причины, почему ты выбрала именно этот день?

— В общем, да. Я разговаривала с твоей тетушкой по телефону после того, как побеседовала с доктором Лоррингэмом, и она предложила этот день. Миссис Дюран объяснила, что у тебя выходной в понедельник и ты сможешь сопровождать меня. — Легкая краска смущения коснулась восковых щек Фионы.

— Я не виделся с тетей Розой довольно долго. Почему бы не воспользоваться бесплатной поездкой? — Фред намеренно грубил, сам не зная почему.

Он почти испугался, когда Фиона попеняла ему:

— Ты такой колючий человек, Фред.

— Это тебя не касается!

— Ты всегда укоряешь меня за то, что я слишком большое значение придаю деньгам. Но ты денежный сноб наоборот. Ведь если бы я попросила отвезти меня в Волверхэмптон третьим классом, ты бы сделал это без малейшего возражения.

Она в чем-то права. Ему также пришло в голову, что, задолго до того, как встретился с ней лично, он негодовал по поводу ее сверхъестественного богатства. Но почему? Только потому, что ее глаза напоминали ему Лиз, даже на фотографиях, и потому, что его Лиз была так бедна?

Глаза Лиз навсегда закрылись для этого мира двенадцать лет назад, а Фиона может остаться слепой до конца своей жизни! Лиз повезло, что она умерла в нетронутом очаровании юности, а не прошла всю жизнь — слепой! Он почувствовал внезапную нежность к Фионе.

— Прости, что я был так колюч, как ты выразилась, — примирительно начал Фред. — Я рад, что ты выбрала день, когда я свободен. Я отвезу тебя в Волверхэмптон.

Кроме того, он предложил избавить ее от хлопот и самому связаться с ее шофером и обговорить с ним детали поездки.

— Если мы отравимся после раннего ленча, то к чаю уже будем в Кодлингшелле.

— Я попрошу приготовить ленч здесь.

— Именно об этом и я подумал, — ответил он с полным пониманием. Хотя на смену повязкам появились темные очки, ей все же не хотелось показываться в публичном месте, например в ресторане.

— Мне нужна одежда, — вспомнила Фиона, и Фред, вытащив ручку и записную книжку, составил под ее диктовку список вещей, которые должна упаковать горничная отеля.

В понедельник, когда Фред подъехал, чтобы забрать Фиону, ее «роллс-ройс» уже поджидал возле больницы. Он остановился предупредить Финдена.

— Ради бога, только не предлагай свою помощь! Постарайся вести себя, как ни в чем не бывало.

— Постараюсь, сэр. Неужели это правда, будто мисс Бартон может остаться слепой?

— По-прежнему есть надежда, что все наладится, — резко ответил Фред и взбежал по ступенькам.

Фиона ждала его в приемной. Хотя на дворе стоял апрель, день был пронзительно холодным, поэтому поверх строгого серого костюма она набросила норковое манто.

— Как хорошо ты выглядишь. — Фред подумал, что ее немощность еще больше бросается в глаза сейчас, когда Фиона на ногах и одета, чем в то время, когда она лежала в кровати. — Пойдем, — быстро бросил он.

— Я готова.

Он деликатно взял ее под руку, так что со стороны, глядя, как они идут к дверям и спускаются по ступенькам, можно было предположить, что с его стороны это простая вежливость, а не трагическая необходимость.

Уважение к Фионе резко возросло, когда Фред услышал, как непринужденно она приветствует Финдена, словно собралась на увеселительную прогулку. Чем нельзя было не восхищаться, так это ее неоспоримым мужеством!

Они не слишком разговаривали во время долгого пути. Но Фред многое бы дал за то, чтобы узнать, что творится у нее в голове. Испытывала ли она дополнительную боль, оттого что внешний мир закрылся от нее темнотой, или облегчение, что вырвалась из гнетущей атмосферы клиники?

Несколько раз он закрывал глаза, чтобы таким образом приблизиться к ее ощущениям. Он чувствовал вину за то, что стоило ему лишь открыть глаза — и он снова мог наслаждаться весенним пейзажем за окном. Почки на деревьях раскрылись в сверкающие зеленые листочки, а белые кисти боярышника напоминали охапки снега, разбросанные по живым изгородям. Густо цвели примулы, здесь и там он замечал пурпурные всполохи фиалок. Низкие облака весь день закрывали небо, но как только они выехали из Волверхэмптона на дорогу, ведущую в Кодлингшелл, внезапно появилось бледное солнце, окрасив окрестности в мягкий лимонно-желтый свет.