Королевский рыцарь - Шеррилин Кеньон Страница 29

– Согласен, но его ни разу не видели в компании с какой-нибудь дамой, если ты понимаешь, о чем я. Он, кроме тебя, вообще ни с какими женщинами не общается. А вот с мужчинами - часто и охотно. Лично мне наплевать на его вкусы. Мы братья, и никто не смеет безнаказанно оскорблять его.

Неожиданно для себя самой Ровена протянула руку и коснулась его лица.

– Побольше бы нам таких братьев, как ты!

К ее величайшему удивлению, он повернул голову и поцеловал ее в ладонь.

Ровену бросило в жар. Но больше всего ее пугала притаившаяся в груди нежность к этому человеку. И ласковое внимание, которое исходило от него. Словно она неожиданно нашла среди пыльных дорожных камней бриллиант.

Страйдер участливо смотрел на нее. Как же ему хотелось прижать ее к себе и снова испить сладкий нектар ее губ! Но он боялся, что уже не сможет отпустить ее. Не хватало еще устроить в его палатке дом свиданий. Ни ему, ни ей это ни к чему. Не говоря уже о том, что он едва ли сумеет удовлетвориться одним поцелуем. Поцелуй только разожжет его аппетит и растравит его.

Она отступила назад и тщательно забинтовала его руку. Странный это был момент. У него всегда было достаточно дам, жаждущих позаботиться о его ранах, но никогда он не чувствовал себя так, как с Ровеной.

– Благодарю вас, миледи, - сказал он, когда она закончила с перевязкой и принялась складывать повязки и снадобья в коробку.

– Всегда пожалуйста, мне было приятно. - Она убрала шкатулку в сундучок и вдруг резко выпрямилась. - Я забыла лютню.

Взгляд Страйдера упал на огромный сундук у изголовья кровати, в котором он хранил свои личные вещи. Там, в его недрах, спала в своем футляре лютня, спала давно, со дня смерти его матери.

Они смолкли в один день.

– У меня есть. - Слова вырвались у него неожиданно, прежде чем он успел сообразить, что говорит.

На лице Ровены отразилось неподдельное удивление, впрочем, как и на его. Он и сам не знал, почему решил доверить ей самую большую оставшуюся от матери драгоценность.

Страйдер поднялся и медленно подошел к сундуку. Открыл крышку, извлек фамильный меч, одежду и другие предметы, которых он касался чуть ли не каждый день.

Но этот ящик на самом дне…

Он лежал там так, как он положил его когда-то, заваленный одеждой.

Ровена подошла поближе и взглянула на Страйдера. С какой грустью он извлек со дна блестящий черный футляр!

И в этот миг она поняла.

– Это твоей матери? Он лишь кивнул в ответ.

– Я могу сходить за своей. Только…

– Не надо, Ровена. Когда-то всем нам приходится взглянуть своему прошлому в глаза. И если уж мне было суждено повстречать ее тень, не стоит оттягивать этот момент.

Ровена нахмурилась, не в силах понять, что он имеет в виду.

Он набрал в легкие воздуха, затаил дыхание и распахнул футляр. Перед ее глазами предстало настоящее произведение искусства, один из лучших инструментов, какие только ей приходилось видеть.

– Она прекрасна. Страйдер кивнул:

– Отец подарил ей эту лютню, когда она объявила ему, что беременна мной. Выписал из Парижа.

Страйдер протянул Ровене инструмент. Девушка аккуратно, с большим уважением приняла его. Поверхность лютни была безупречна, ни пятнышка, ни царапинки. По всему видно, его мать дорожила ею.

– Ты возишь ее с собой?

– Ее и еще кольцо - это все, что осталось от моей матери. Может, женой она была никудышной, но мать из нее вышла превосходная. Прекрасная дама, которая искренне верила любовным виршам двора Элеоноры, вещающим, что в браке настоящей любви не найти.

Их взгляды встретились, и Ровена задрожала от холодности его глаз.

– Я в это не верю, - честно призналась она.

Мне кажется, любовь подстерегает нас там, где мы меньше всего ожидаем. Мой отец мечтал, чтобы я вышла замуж по любви. Он часто повторял мне, что иной причины для брака просто не существует. Не должно существовать. Между прочим, Андре Чаплин - тот самый, который временами сопровождает Элеонору в путешествиях, - утверждает то же самое. Он верит, что настоящую любовь можно обрести только в браке.

– В твоих песнях тоже об этом поется?

– Да. Я пишу о людях, которые сошлись, невзирая на все хитросплетения судьбы, преодолели все препятствия и заслужили свое счастье.

– Тогда спой мне, Ровена. Я хочу услышать о паре, обретшей счастье в браке. Хватит уже обмана и предательств.

Идущие из самого сердца слова Страйдера задели ее за живое. Она и не думала, что речи рыцаря могут настолько тронуть ее.

Девушка кивнула, взяла лютню, села на стул у его письменного стола и начала настраивать инструмент.

Страйдер молча прислушивался к тому, как она возвращает к жизни сокровище его матери. Он боялся, что струны могли испортиться от времени, но Ровена обращалась с ними нежно и бережно, и ни одна не лопнула от ее прикосновений.

Из- под ее пальцев полилась прелестная мелодия. А голос… такой только в раю можно услышать. Дрюс был прав. Ни один церковный хор не сравнится с нею.

Она действительно спела ему об охотнике на соколов и молочнице, родившихся под несчастливой звездой, но все же сумевших найти любовь и пожениться.

Мелодия стихла, но они еще долго сидели в тишине.

– Охотник, - сказал он вслух, раздумывая над ее сказкой. - Значит, ты не веришь, что богачи способны жениться по любви?

– Верю. Только никогда не встречала таких.

Страйдер припомнил своего друга Саймона Рейвенсвуда и его жену Кенну.

– А я встречал. Приятно видеть, когда двое готовы умереть, только бы никогда не расставаться.

– Как бы мне хотелось испытать нечто подобное! - горестно вздохнула Ровена.

Страйдер кивнул, с удивлением поймав себя на том, что обсуждает с ней такие вещи, о которых никогда ни с кем не говорил.

– И в какого человека ты хотела бы влюбиться, Ровена?

Она принялась тихо наигрывать, размышляя над его вопросом.

– Нежного. И порядочного, конечно же. И чтобы он мог рассмешить меня.

Ее запросы поразили его.

– И никаких требований к внешности?

– Вообще-то нет. Для меня главное, что у него внутри. - Она заглянула ему в глаза. - А ты? Какая женщина могла бы завоевать сердце графа Блэкмора?

– Никакая, - буркнул он, поднимая кружку с пивом. - Сердце мое мертво и абсолютно не способно затрепетать при виде дамы.

– Абсолютно?

– Да. Женщина станет помехой, оторвет меня от моих обязанностей. И мне будет страшно оставить ее хоть на день: вдруг она в мое отсутствие начнет заглядываться на другого?