Примерь свадебное платье - Дина Аллен Страница 29

Катрин как на крыльях впорхнула в здание издательства. Счастье переполняло ее, энергия била ключом. Но на площадке возле лифта по дороге к кабинету Эстер радость на мгновение померкла. Вспомнилась женщина в желтом костюме.

Именно здесь произошла та странная встреча, оставившая, как оказалось, свой след в памяти. Они знакомы. Загадочная дама занимала какое-то место в ее прежней жизни. Перед глазами смутно вырисовывался образ красивой женщины… Только та одета была не в желтое… Черная леди… Леди в черном. Просто зло берет, что из сознания ускользают едва возникающие детали, которые могли бы помочь вспомнить. Черная леди… Совершенно ясно, ничего приятного с ней не связано. Но что-то же связано? Что? Вполне возможно, что красавица в желтом — просто-напросто одна из многочисленных пассий Гордона. А черный цвет, в который окрашено воспоминание, всего лишь негативный отсвет ее прежней оценки.

Ну и тут он с ней. Не стоит об этом думать. И все-таки где могли пересечься пути Гордона и деловой женщины из верхов издательского мира?

Миссис Гайс сообщила любезной секретарше, что ей назначена встреча, и была препровождена в кабинет Эстер. Та радостно приветствовала гостью и поторопилась перейти к делу. Новая книга, которую издательство хотело предложить художнице, была написана в жанре фантастики, действие происходило на далекой выдуманной планете. Для иллюстратора само описание планеты и ее жителей открывало огромные творческие возможности.

Эстер рассказала, сколько цветных иллюстраций предполагается сделать для книги, и посоветовала обратить особое внимание на обложку, которая должна сразу же останавливать взгляд любителей такого рода литературы. Эстер не сомневалась, что книга станет бестселлером.

Катрин дала волю воображению, и первые же наметки, идеи так понравились Эстер, что незамедлительно было предложено подписать контракт.

— Условия контракта более чем выгодные, — сообщила милейшая работодательница.

— Ничего не имею против, — улыбнулась Катрин, и тут же неожиданно для себя и, видимо, для собеседницы поинтересовалась: — Ваше издательство сотрудничало с какой-нибудь определенной фирмой по обеспечению техническими средствами?

— Да, и теперь все оборудование работает прекрасно.

У Катрин пересохло во рту.

— И как давно существуют ваши связи?

— Пару лет, я тогда только начинала здесь работать.

— Вы случайно не помните, кто руководил установкой?

Карие глаза Эстер засверкали.

— Еще бы! Разве можно забыть двух потрясающих красавцев? Я таких никогда в жизни не видела. Конечно, меня им даже не представили! Они работали только с начальством.

— А как называлась компания?

— Сокращенно — «ГИД».

Гордон и Джеф! А дама в желтом — начальство, с которым они работали. Значит, связь все-таки есть.

— Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. — Катрин попыталась выдавить улыбку, но ворота в память уже распахнулись настежь, и прошлое ринулось к ней навстречу.

Не в желтом, нет… В черном…

В черном!

От дурного предчувствия замерло сердце.

Похороны!

Красавица в трауре… Это она рыдала на похоронах, это для нее у Джефа не нашлось времени, хотя мог бы подойти и утешить.

Вот теперь вспомнилось все! Рон, Гордон и Сара Картер в горах. Джеф, спускающийся по отвесной стене. Сара Картер… единственный свидетель того, что произошло. Знает, как упал Рон, и как Гордон не смог удержать собственного сына на краю пропасти.

Сара засвидетельствовала: Рон бежал за мячом. Но, спрашивается, что она сама и Гордон делали в это время?

В историю с мячом никогда не верилось. Рон был очень осторожным мальчиком. Послушный ребенок, он не стал бы без нужды подвергать себя смертельной опасности. Да, очень любил играть с мячом, но никогда не прыгнул бы за ним с обрыва. Вероятней всего, Рон попросил бы отца ему помочь…

— Катрин? Что с вами?

Вопрос вернул ее к действительности.

— Вы бледная как привидение.

Эстер с тревогой смотрела на гостью.

— Немного закружилась голова, — извинилась та. — Я так замоталась сегодня, что не успела позавтракать.

— Простите. Надо было предложить вам чашку кофе. Хотите? С молоком и сахаром?

— Да, пожалуйста. Один кусок сахара.

— Сейчас принесу. И немного печенья, идет?

Эстер вышла из кабинета, а Катрин вернулась к своим размышлениям. Слишком уж они личные и болезненные… невозможно ни с кем поделиться. Но отбросить напрочь тоже нельзя.

Сара Картер. Начальница Эстер. Это она велела Эстер подписать контракт со способной молодой художницей, предоставить ей полную самостоятельность в творчестве. Если бы не случайная встреча возле лифта, о заботливой руководительнице можно было вообще ничего не узнать. Однако судьба распорядилась по-своему.

Одно совершенно непонятно: почему эта женщина вообще рискнула дать незнакомой художнице работу? Зачем ей нужно было таким образом лишний раз вспоминать о трагедии, которая произошла у нее на глазах? Предположим, что та просто не обратила внимания на ребенка. Так сказать, трагическая небрежность. Но можно предположить и нечто худшее…

С другой стороны, за виной следует раскаяние. Эстер говорила, что Сара Картер только взглянула на работы Катрин — или на имя их автора? — и тут же приказала заключить контракт. Что, если мотив ее действий выглядел так: Рон ушел навсегда, но, работа, может быть, хоть как-то поможет убитой горем матери. Не об этом ли думала тогда Сара Картер?

Возможен другой вариант. Скажем, высокий профессионализм начальницы, составной частью которого является умение безошибочно угадывать степень одаренности художника, когда личные переживания уходят на задний план. Лишь бы все шло на пользу фирме. Эстер вряд ли кривила душой, находя работы талантливыми. С изрядной долей сомнения можно предположить, что и мисс Картер с высот начальственного кресла разглядела талант у жены покойного приятеля.

Если раньше первостепенной была проблема возврата памяти, сейчас дело усложняется: предстоит внедриться в незнаемое. Надо как можно скорее узнать всю правду о том, что и как произошло в тот ужасный день. Катрин попыталась в очередной раз одернуть себя: стоит ли опять копаться в прошлом, когда столько надежд на будущее? Зачем снова бередить едва затянувшуюся рану, связанную с потерей сына? Рона все равно уже не вернешь. Скоро родится другой ребенок, и нервный срыв будущей матери вовсе не пойдет во благо его здоровью.