Гонки на выживание - Хилари Норман Страница 29

В коридоре перед ним вдруг подобно привидению возникла Роза Бернарди и протянула руку.

– Даниэль, идемте со мной. – Она стремительно отворила какую-то дверь и, потянув его за рукав, прошептала: – Умоляю.

Они оказались в библиотеке, полутемной комнате, где все окна были затянуты тяжелыми шторами, чтобы предохранить книги в кожаных переплетах от вредного воздействия солнечных лучей. Привыкнув к полумраку, Даниэль различил массивный письменный стол красного дерева и стоящее за ним кожаное кресло, а также небольшую библиотечную стремянку.

Роза подошла к окну и слегка приподняла край шторы: сквозь образовавшуюся щель проник луч света.

– Вы избегаете меня, Даниэль, – сказала она, глядя в окно.

– Это не так, миссис Бернарди.

Она повернулась, позволив шторе вновь упасть, и кокетливо улыбнулась ему.

– Почему бы вам не звать меня Розой?

Роза подошла ближе. Даже в полумраке он различал ее возбужденно порозовевшие щеки.

– Ты заслуживаешь поощрения: обед удался на славу, все спрашивают твой номер.

Она положила руку ему на грудь. В висках у него застучало.

– Это не слишком удачная мысль, Роза.

Роза улыбнулась.

– Мне кажется, это прекрасная мысль. – Она не отнимала руки от его груди. – Ты человек порядочный и скромный, Даниэль. Ты умеешь держать язык за зубами. Я могу тебе доверять.

– У тебя есть муж, – напомнил Даниэль.

– Давай не будем говорить о моем муже, прошу тебя. Это не имеет никакого отношения к моему браку. – Ее темные глаза казались огромными. – Разве ты не находишь меня привлекательной, Даниэль?

Он заколебался, охваченный возбуждением, смешанным со страхом.

– Конечно, я…

Чьи-то шаги послышались в коридоре. Роза быстро отступила и взялась за ручку двери.

– Я выйду первая, – в ее голосе звучало сожаление, но она была спокойна. – А ты последуешь за мной через несколько минут. – Роза наклонилась и поцеловала его в щеку. – Не надо меня ненавидеть, – проговорила она тихо, бросив на него печальный взгляд. – Используй меня… но не надо меня ненавидеть.

Затем она ушла.

Пятого сентября в девять часов утра секретарская служба дозвонилась ему в квартиру.

– Сообщение от мистера Бернарди. Он хочет встретиться с вами в десять утра в своем номере отеля «Карлайл».

– Он назвал причину?

– Нет, но в извещении говорится, что дело срочное.

Даниэль принял душ, побрился, оделся и поймал такси на Уэст-Энд-авеню. Движение было тяжелым, как всегда, но шофер попался бойкий, он умело избегал «пробок» и доставил клиента к месту назначения на три минуты раньше срока.

По пути наверх Даниэль ощутил беспокойство. Он никогда раньше не имел дела напрямую с Бернарди, видел его лишь однажды, в комнате, полной гостей. Почему Бернарди вдруг попросил о личной встрече? Даниэль поправил галстук и постучал.

– Входите!

Женский голос. Роза? Даниэль замер в нерешительности. Он мог бы повернуться, сесть в лифт и спуститься в вестибюль. А вдруг она там не одна? Что, если с ней Бернарди?

– Входите! – повторила она.

Он открыл дверь. Солнечный свет ударил ему в лицо и ослепил. Комната была обставлена с большим вкусом, все вплоть до мусорной корзинки возле письменного стола выдержано в нежно-кремовых тонах. Роза сидела на диване – отчужденная и элегантная, в темно-синем льняном костюме и кремовой шелковой блузке с гофрированным воротником.

– Доброе утро, Даниэль. – Она протянула ему руку и кокетливо скрестила ноги. При этом юбка с разрезом на бедре обнажила покрытую легким загаром кожу.

– Это я послала тебе сообщение. – Роза похлопала по подушкам дивана рядом с собой. – Присядь, Даниэль. Выпей кофе.

Даниэль чувствовал себя дураком, школьником, которого застали с женой директора. Он присел на краешек дивана. Она наклонилась вперед и разлила по чашкам кофе из серебряного кофейника, стоявшего на подносе.

– Сливки? Сахар?

– Нет, – ответил он. – Спасибо, не нужно.

Роза протянула ему чашку, и его обдало запахом ее духов. Кофе оказался чуть теплым. Даниэль невольно спросил себя, как долго она ждала.

– Что ты хочешь обсудить, Роза?

Она вынула из пачки сигарету, и Даниэль догадался, что все ее самообладание – лишь хорошо разыгранный спектакль. Зачем она это делает, раз сама так нервничает?

– Я могла бы сказать тебе, Даниэль, что хочу обсудить званый обед. – Роза откинулась на спинку кушетки, внимательно наблюдая за ним. – Или могла бы сказать, что готовлю мужу еще один сюрприз на день рождения.

Даниэль стал следить за ее руками. Тонкие и длинные пальцы слишком крепко сжимали сигарету, пальцы другой руки теребили золотую цепочку на шее.

– Но мы оба знаем правду. – Роза сделала еще одну нервную затяжку и вдруг закусила нижнюю губу, словно опасаясь, что она задрожит.

«Она сама себя боится, – подумал Даниэль. – Она совсем потеряла голову».

– Ты ничего не должна мне объяснять, Роза…

– Ну разумеется. Ты и сам все понимаешь. – Голос у нее дрогнул. – Я заманила тебя сюда, чтобы с тобой переспать.

Слова эхом прокатились по комнате, а глаза Розы вдруг вызывающе вспыхнули.

– Я думаю, мне лучше уйти. – Даниэль поднялся.

Она схватила Даниэля за руку, привлекла к себе и начала поглаживать его через ткань брюк. Ее прикосновение обжигало.

Она вскинула голову, ее глаза молили, и он смягчился. Наклонившись вперед, Роза прижалась щекой к его ширинке.

– Роза, прошу тебя… Я всего лишь слабый человек.

Она тихо застонала. Больше Даниэль ничего не мог с собой поделать.

Он склонился к ней, задрал юбку у нее на бедрах, ощутил шелк чулок и упругость плоти. Роза закрыла глаза, и Даниэль догадался, что она пытается не видеть в нем конкретного человека, смягчая таким образом свою неверность Джо. Как ни странно, эта мысль подействовала на него возбуждающе. Он расстегнул верхние пуговицы ее блузки и сунул руку под шелковую ткань: ее груди показались ему горячими и налитыми, соски уже успели отвердеть под его ладонью.

Роза отстранилась.

– Запри дверь. – Дыхание у нее участилось, щеки горели. – Скорее!

Даниэль повесил табличку «Просьба не беспокоить» с наружной стороны двери и повернул ключ в замке. Роза была уже в спальне. Она сбросила туфли на высоких каблуках, задрала юбку и дрожащими от нетерпения пальцами принялась расстегивать резинки на поясе для чулок. Трусиков на ней не было. Никогда на глазах у Даниэля женщина не проделывала ничего более волнующего. Пылая от нетерпения, он стянул с нее чулки и отбросил их в сторону. Роза растянулась на постели, так и не сняв юбки, скомкавшейся у нее на талии, широко раскинула ноги и призвала его: